– Я почти умер от любопытства, – признаюсь я.
– Зато поел, – улыбается она.
– Так, о чём ты поговорила со своим папой? – наконец-то я могу повторить свой вопрос и надеюсь услышать ответ.
– О нас, – она откидывается на высокую спинку своего стула и смеётся.
– О нас?!
Вот это да, а я и не подозревал какие здесь дела творятся.
– Не пугайся, – Алиса перестаёт смеяться и её личико становится серьёзным. – Не совсем о нас. Я сказала ему, что уже взрослая и имею права встречаться с парнями.
– И что он? – Я оглядываюсь на горничную, которая бесшумной тенью появляется в комнате. Появляется с подносом в руках. На нём – чайник и чашки.
Ставит поднос сначала передо мной, выставляет с него чашку, наполняет из чайника почти густым ароматным чаем, а потом идёт к Алисе.
– Он вредина, – отвечает на мой вопрос та, когда горничная исчезает за дверью.
– Он запретил?
– Да, – её брови обиженно сходятся. – Но есть и хорошая новость.
Она тянется к своей чашке с чаем, поднимает его к своему маленькому носику и вдыхает аромат.
– И какая же?
– Мне можно целоваться! – она касается пальчиком своих губ.
– Целоваться?! – изумляюсь я.
– Да! Он так и сказал – если вы не зайдёте дальше поцелуев, я не буду тебя ругать. И его тоже.
Да уж, Тринити еще тот суровый папаша. Алиса очень привлекательная девушка, с отличными формами и её тело уже явно созрело для удовольствий. И возраст у неё тоже совсем уже не детский – по законам любого, даже самого строгого мира, ей уже всё можно.
– Поцелуи тоже совсем неплохо, – говорю я чтобы её ободрить, а сам думаю, что поцелуй, если за ним не последует что-нибудь более интересное, просто мучение.
– Ванна? – Алиса вскакивает. За окном уже стемнело, а она выглядит очень бодрой. Не напилась ли она кофе? Кофе или…
– Ванна – это отлично, – соглашаюсь я и тут же предупреждаю. – Но если я там буду один.
Она подходит, наклоняет голову – так что, её волосы цвета лунного золота взрываются тысячей искр в свете лампы – и заглядывает мне в глаза.
– Конечно, один, – она касается пальчиком моей щеки. – Но потом…
Её взгляд становится почти хитрым.
– Потом ты будешь учить меня целоваться… ведь я никогда не делала этого.
* * *
Мы сидим в саду и смотрим на звезды. И болтаем обо всём. Обо всём, кроме прошлого Алисы и её отца. Давно уже пора спать, но спать совсем не хочется. И эти огромные белоснежные бабочки почти не отличимые от цветков сакуры, которая окружает нашу скамейку. Мы сидим на белоснежной витой скамейке совсем близко друг к друг и говорим почти обо всём.
Алиса спрашивает меня о планах, и я отвечаю ей так, словно не предстоит мне всего через пару дней пройти по лезвию над пропастью. Будто не предстоит убить первым чудище Тунга-Оро, а если не смогу – бежать вместе с кланом в пещеру с Заброшенным Храмом.