На обоих владивостокских крейсерах были большие потери в экипажах. Убыль людей в расчетах орудий компенсировали номерами с не-стреляющего борта. Обслуга трехдюймовок, несмотря на инструкцию «при сильном обстреле укрыться внизу», не оставила своих постов, и уцелевшие противоминные пушки продолжали засыпать японские броненосцы градом мелких снарядов в упор, давя на нервы.
Все нормативы скорострельности были перекрыты. Там, где оказались нарушены пути доставки боезапаса, беседки с мелкими снарядами, а также шести– и восьмидюймовые снаряды и заряды таскали на руках, совершенно не чувствуя тяжести в кураже боя. Темп стрельбы из остававшихся исправными орудий не снижался. А японский огонь начал ослабевать, потеряв первоначальную организованность и эффективность.
Когда миноносцы Матусевича, получив серьезные повреждения от мощного бортового огня броненосцев, вышли из атаки, так и не приблизившись на дистанцию торпедного залпа, средний и противоминный калибры японцев переключились на Иессена. Но «Сикисима» к этому времени уже выбыл из игры. С его уходом резко ухудшилось качество стрельбы противника[36]. Было невозможно понять, виной тому был ответный огонь наших броненосных крейсеров или какие-то технические неполадки самих установок. С двух оставшихся японских линкоров теперь набиралось всего восемь орудий 152 миллиметра и примерно столько же 76-миллиметровок. А двенадцатидюймовок осталось только пять, мощь и точность огня против «России» и «Громобоя» заметно ослабла.
Но помимо уменьшения численности стволов средних и мелких орудий в ослаблении ответного огня противника была и еще одна причина. В то время как наши пушки били как часы, частота японских залпов заметно снизилась, в том числе и башен броненосных крейсеров. К началу третьего русская и японская артиллерия сравнялись. Бой продолжался всего двадцать минут, и все еще не был ясен его исход.
В 14:05, после очередного поворота, сначала «Фудзи», а потом и «Асахи», являвшиеся первоочередными целями для русских кораблей, скрылись за своими броненосными крейсерами от развернувшихся во вторую атаку в этом бою «Суворовых», и им пришлось перенести огонь на броненосные крейсера, страдавшие до этого сравнительно мало. Били без центрального распределения целей, по тем, кто подворачивался под руку. Хорошие секторы обстрела наших башенных установок снова позволяли держать в действии почти всю артиллерию, несмотря на острый угол атаки.
Флагман занялся «Касугой», стреляя ему вдогонку из всех четырех уцелевших башен на левый борт, «Александр III» – «Ниссином», всаживая в него залпы носовых 305– и 152-миллиметровых башен, а кормовыми стреляя по «Идзумо». «Орел» и «Бородино» держали под продольным огнем «Идзумо» и «Адзуму». Корабли Небогатова соблазнились тем, что для них «Ниссин», «Идзумо» и «Адзума» полностью створились, подставившись под продольный обстрел, и сосредоточили на них весь свой огонь, так что недолеты по «Идзумо» попадали в «Адзуму», а перелеты уходили в «Ниссин». «Нахимов», вместе с «адмиралами» и «князьями» обрабатывал оставшиеся три крейсера.