Видимость с мостиков броненосцев была вполне приличной, но порывистый ветер не позволял поднять шар. Вскоре полосами снова пошел туман, становившийся все гуще и гуще. К вечеру повернули на восточный курс, чтобы обогнуть по широкой дуге Кунашир, возле которого все еще ожидалось присутствие японских миноносцев.
Ночь выдалась темной и безлунной. Тяжелые тучи висели над самыми клотиками мачт, сливаясь с ползущим над водой туманом. Ветер стих, но осталась тяжелая океанская зыбь, шедшая с юга. К рассвету эскадра была примерно в шестидесяти милях южнее Шикотана. Минеры у станций беспроволочного телеграфа принимали только мощные атмосферные помехи.
О присутствии японских дозорных судов поблизости ничего не говорило, но вероятность их появления в любой момент была все же очень высокой. Предугадать действия противника после контакта с нашим отрядом у западного входа в Цугару было практически невозможно, из-за полного отсутствия информации о его силах. Но в том, что там нас ждали не только миноносцы и вспомогательные крейсера, никто не сомневался.
Хотя на эскадре располагали сведениями о контактах только с тремя истребителями и еще одним кораблем, предположительно бронепалубным крейсером, да слышали стрельбу среднекалиберных скорострелок и работу нескольких радиостанций, было вполне логично предположить, что, зная о движении в северные воды русских броненосцев, японцы выделят для их перехвата соответствующие силы.
Все принятые японские депеши аккуратно записывались, но ни одну из них разобрать не удалось. Похоже, противник был осведомлен о том, что мы читаем его телеграфирование, и уже принял меры. Даже позывные в начале и конце телеграмм были незнакомыми.
А между тем требовалось срочно принимать решение. «Жемчуг», маневрировавший на больших ходах в течение прошедших двух суток, имел остаток угля всего в семьдесят тонн, этого однозначно не хватало для достижения своих берегов. А «Николай» остро нуждался в котельной воде, которой тоже не хватало даже до Сахалина. Теперь задачей номер один был поиск подходящего места для бункеровки. Исходя из этого, Небогатов приказал незамедлительно поворачивать к северу и форсировать пролив Екатерины, если позволит погода, пусть даже с боем.
До него по прямой было не более ста миль, что позволяло еще засветло пройти узости и встать на якорь в какой-либо бухте на северном побережье Курильских островов. Рассчитывая на недостаточную освоенность этой местности, надеялись успеть пополнить запасы топлива на своем единственном разведчике и запас котельной воды на флагмане еще до того, как появятся преследователи. Поскольку с помощью «Урала» даже инвалид «Николай I» был способен держать ход в одиннадцать узлов, с такой скоростью отряд и двинулся на север.