Миша, похоже, мыслил примерно так же. Не знаю, когда именно он успел переодеться, но к столу через четверть часа вышел уже не в мундире. Сменив форму на джинсы и футболку, Миша из смертельно серьезного и строгого почти-подпоручика превратился в самого обычного парня и будто даже стал младше на год или два.
Но на его расположение это, разумеется, не повлияло. Грозовая туча, нависавшая над тарелками, оказалась настолько грозной и тяжелой, что проняло даже деда. Он сердито зыркал на нас по очереди — включая Костю — тыкал вилкой в жаркое так, будто сражался с кем-то из полузабытых врагов бурной молодости, но так и не сказал ни слова. Доедать не стал: отодвинул стул, поднялся, подхватил палку и заковылял куда в гостиную. За ним ушел Андрей Георгиевич, а потом и Миша. Остались только мы с Костей, и я уже думал удрать наверх, не дожидаясь, пока подадут чай…
Но не тут-то было.
— Саш. — Костя отодвинул тарелку с остатками ужина. — Задержись, пожалуйста. Разговор к тебе есть.
— Не смею спорить, ваше сиятельство, — тоскливо вздохнул я. — Казнить, нельзя помиловать?
— Не паясничай. — Костя махнул рукой и показал кому-то у дверей на кухню на кухню два пальца. — Просто хотел кое-что спросить. Разрешишь?
— Тебе попробуй не разреши. — Я откинулся на спинку стула. — Спрашивай, конечно, какой разговор.
— Что вы не поделили с Мишей?
— Понятия не имею, — буркнул я. — Вытащил меня из старого сарая за усадьбой и чуть не всыпал. За все хорошее.
— Полагаю, самое время спросить, что ты забыл в старом сарае за усадьбой. — Костя улыбнулся и облокотился на стол. — Сам я уже давно туда не заглядывал. Находились дела поважнее.
— Девушку. Рыжую. Зовут Настасья. — Я не удержался от соблазна чуть поддеть брата. — Довольно симпатичная, надо сказать.
— Дочь Архипа Семенова, — кивнул Костя. — Крепостная.
— Что-о-о?
— Крепостная. — Терпеливо повторил брат. — Ее дед в свое время отказался оформить вольную, а у отца… у отца такой возможности уже не было.
— Не понимаю.
Я попытался порыться в памяти, но таких юридических тонкостей там, похоже, не имелось. Я знал о крепостном праве лишь то, что оно было чем-то безумно устаревшим, редким…
— Я и сам удивился. — Костя пожал плечами. — Даже дед — а он-то у нас знатный ретроград — считает все это ненужным атавизмом. Мы все-таки прогрессивная держава, и вдруг — крепостные… дикость! И все же многие даже из столичной знати видят в этом… скажем так, некоторый смысл.
— Интересно, какой? — фыркнул я.
— Юридически закрепленную возможность дворянину владеть другим человеком. С ограниченными правами, и все же… Или человеку — перейти в собственность дворянина по собственному желанию и за определенную плату. — Щеки и даже уши Кости вдруг покраснели — и явно не от чая, который едва успели подать. — Не думаю, что стоит рассказывать об этом несовершеннолетнему. В деталях.