Ставший за два дня легендарным разбойник хмурился и норовил отвернуться. Все только на него и смотрели. Алият это было на руку. Она увлекла встревоженного незнакомца в сторонку и, обернувшись к Ар‑Шарлахи и Лако, жестом попросила их подождать.
— Ничего не бойся, — понизив голос, торопливо предупредила она. — Отвечай всё как есть. Ты видел его в Пьяной тени?
— Да, госпожа… Он пришёл туда с добычей… на почтовой каторге…
— Где он её взял?
— Да говорили, вроде здесь купил…
— Добыча большая?
— Не очень. Разбил какого‑то торгаша в Таллане…
— Куда он собирался дальше? Не знаешь?
— Нет… Откуда?..
— Так… — Алият помедлила, чуть опустив веки. Вконец сбитый с толку незнакомец ждал вопроса.
— Кто с ним? — Алият произнесла это, едва шевельнув губами. Во всяком случае, прикрывающая лицо повязка не шелохнулась.
— Госпожа…
— Я же сказала: ничего не бойся, — напомнила она, по‑прежнему не поднимая ресниц. — Как зовут?
— Не знаю…
— Возраст. Лицо.
— М‑молодая… Лицо?.. Ну, что сказать?.. Красивое, круглое…
Алият медленно, словно через силу, подняла веки. Тёмные глаза её показались мужчине невероятно усталыми.
— На, возьми, — безразлично сказала она и вложила в руку незнакомца несколько золотых монет с профилем Улькара.
* * *
— Дай вина! — потребовала Алият, стоило им с Ар‑Шарлахи переступить порожек каюты.
Тот удивлённо приподнял брови, но беспрекословно достал из шкафчика запечатанный кувшин и, сорвав воск, вынул пробку.
— Что это с тобой сегодня? — подозрительно спросил он, доставая пару чашек и сбрасывая повязку с лица. — Что‑нибудь ещё случилось?
Не отвечая, она приняла у него из рук полную чашку и долго угрюмо на неё смотрела. Потом решительно сорвала повязку и сделала большой глоток.
— Ненавижу… — прошипела она и снова отхлебнула.
— Чего ж пить, если ненавидишь? — подивился он, привычно смакуя глоток за глотком и неуверенно поглядывая на странно себя ведущую Алият. — Или ты не про вино?..
Та через силу прикончила чашку и нахохлилась, опустив голову. Потом вскинула тёмные, беспощадно прищуренные глаза, устремлённые сквозь Ар‑Шарлахи куда‑то вдаль. И, должно быть, кому‑то не по себе стало сейчас в этой самой дали.
— Идём в Пьяную тень! — срывающимся голосом объявила ни с того ни с сего Алият и вдруг скрипнула зубами. — Ну, дай только добраться!.. Я её, тварь, «Самумом» перееду!..
— Э! Э! — наконец‑то встревожился Ар‑Шарлахи. — Ты о ком?
Алият не слышала.
— Молодая… — язвительно произнесла она, словно кого‑то передразнивая. — Красивая… Ну, недолго тебе быть красивой… — не глядя, сунула Ар‑Шарлахи пустую чашку: — Ещё!