— Однако сведения поступили слишком уж невероятные, — мягко заметил секретарь. — Можно усомниться в их истинности и потребовать подтверждения. На это уйдёт самое меньшее дня три.
Тамзаа обернулся:
— Хорошо. Дня три. А дальше?
— А дальше государю скорее всего станет не до того.
Зловещая усмешка сановника бросила бы в дрожь любого. Только не Ирву.
— До чего, позволь спросить?
— До морской воды, например.
— Та‑ак… — протянул Тамзаа и оглядел юношу чуть ли не с восхищением. — Стало быть, догадался?
— Не догадаться было трудно, — сдержанно ответил тот.
— Ладно. Допустим. И что же, по‑твоему, отвлечёт государя?
На этот раз Ирва ответил не сразу, и почтительный голос его был отчётлив, но еле слышен:
— Мысли о вечной жизни приходят, когда трон крепок. А стоит ему пошатнуться — и уже не до них.
Тамзаа вздрогнул и оглянулся на дверь. Дверь была плотно прикрыта. Тогда он снова повернулся к секретарю. Взгляд больших карих глаз был по‑прежнему твёрд. Ирва, несомненно, знал, чем рискует, роняя такие намёки при своём господине и благодетеле.
— А он… пошатнётся? — неслышно, одними губами спросил сановник.
— Судя по всему, да.
— Откуда ты знаешь? — выдохнул досточтимый.
— У меня такое впечатление.
* * *
Боевая каторга сгорела в уголь. По чёрным рёбрам лениво переползали приглушённо‑алые пятна жара. Обшивка, переборки — всё опало, осело, расползлось дымящей грудой. Должно быть, попадание было прямым. Песок на десятки шагов вокруг чернел, покрытый жирным слоем копоти. Тёмные клочья её разбросало по барханам так далеко, что Ар‑Шарлахи, покинув борт «Самума», начал их огибать чуть ли не сразу. Испуганно притихшая Алият шла следом.
Они остановились там, где копоть разливалась сплошным пятном, и долго с содроганием глядели на бродящие по пепелищу огоньки, на шевелящиеся хлопья сажи. Иногда казалось, что кто‑то из команды остался в живых и пытается выбраться из‑под сгоревших обломков.
— Ну, смотри теперь… — сдавленно сказал наконец Ар‑Шарлахи. — Вот так они нас не трогают…
— Зря мы остановились… — Алият беспокойно оглянулась на слепящие белые пески, за которыми прятались кивающие молоты и огромные сверкающие шары из металла. — Ты что?!
Ар‑Шарлахи вздрогнул и вдруг пошёл прямо по копоти туда, где, отброшенный взрывом, чернел окованный медью лемех тарана. В лицо пахнуло жаром, и, не одолев последних шагов, Ар‑Шарлахи отступил, всматриваясь и явно пытаясь прочесть вырезанную на закопчённой меди вязь. Не решившаяся следовать за ним Алият видела, как он отшатнулся слегка и, ссутулившись, побрёл обратно.
— Что? — встретила она его испуганным вопросом. Несколько секунд он непонимающе смотрел на Алият.