— Он сейчас… э‑э… — начал было секретарь.
— Знаю. Поднять и привести.
Во дворике возникла лёгкая суматоха. Слабым мановением руки досточтимый Ар‑Маура повелел пленнику приблизиться. Ар‑Шарлахи двинулся к судье, и верёвка натянулась.
— Убью, — тихонько предостерегла Алият. Не обращая на неё внимания, Ар‑Шарлахи сделал ещё один шаг, увлекая женщину за собой.
— Понимаешь, ночью ко мне подсадили двоих, — торопливо начал он. — Вот её и…
В этот миг Алият мотнула головой, сбрасывая повязку, и кинулась на Ар‑Шарлахи, явно норовя впиться ему зубами в горло. Однако стражники своё дело знали. Верёвочные петли рванули узников в разные стороны, едва не придушив обоих.
Досточтимый Ар‑Маура сидел неподвижно. Сбивчивые невнятные слова Ар‑Шарлахи поразили судью настолько, что он, казалось, даже и не заметил короткой схватки, разыгравшейся у его ног. Наконец медленно повернулся к испуганно моргающему секретарю.
— Закрыть порт! — рявкнул судья так страшно, что юноша отшатнулся. — Обыскать все каторги и парусники! Нанявшихся сегодняшним утром — привести сюда!.. — досточтимый замолчал и с отвращением взглянул на корчащуюся у ног полузадушенную Алият. — Кобру эту — отвязать и запереть!
И сразу кругом забегали, засуетились, забренчали оружием. Кашляя и держась за горло, Ар‑Шарлахи поднялся с плоских влажных камней, которыми был вымощен судейский дворик. Алият увели в дом.
— Говори, — глухо приказал судья.
Кое‑как, ощупывая без малого не раздавленную гортань, Ар‑Шарлахи сипло поведал судье горестную свою историю. Некоторые подробности интимного характера он, правда, счёл возможным опустить, ограничившись утверждением, что злобная разбойница Алият держала его на удавке до самого рассвета.
Густые, с проседью брови судьи зашевелились угрожающе.
— Сын владыки! — прохрипел он, стискивая огромные кулаки. — Потомок разбойников! И не сладил с женщиной?..
— Ты видел, что это за женщина? — беспомощно возразил Ар‑Шарлахи. — Сам же говоришь: кобра!..
Узкая дверь открылась, и в судейский дворик нетвёрдо ступил не на шутку встревоженный начальник первой стражи. Будучи не на службе, он был, согласно меткому определению секретаря, именно «э‑э…», но, правда, трезвел на глазах.
— Каким образом могло так случиться, что ждущий приговора Шарлах и приговорённый Ар‑Шарлахи оказались в одной яме? — скрипуче осведомился судья.
— Как в одной? — растерялся голорылый. — Почему в одной?..
Не получив ответа, он оглянулся по сторонам. Взгляд его упал на Ар‑Шарлахи.
— Так это же… — стражник осёкся, моргнул и вдруг резко повернулся к судье: — А… тот? Другой!