И как раз вовремя! Из-за угла уже вышагивал Бронзовый!
Примостившись на макушке своего деревянного спасителя Нильс с ужасом ждал, что будет дальше.
Сквозь щели в старой, рассохшейся шляпе Нильс увидел, как подходил Бронзовый. Он высоко выбрасывал ноги, и от каждого шага искры выбивались из-под его подошв, а камни мостовой глубоко вдавливались в землю.
Бронзовый был очень зол.
Он вплотную подошёл к Деревянному и, стукнув палкой, остановился. От страшного удара задрожала земля, и Деревянный так зашатался, что шляпа вместе с Нильсом чуть не съехала у него на затылок.
— Кто ты такой? — прогремел Бронзовый.
Деревянный вздрогнул, и в его старом теле что-то затрещало. Он отдал честь, потом вытянул руки по швам и скрипучим голосом ответил:
— Розенбум, ваше величество! Бывший старший боцман на линейном корабле «Дристигхетен». В сражении при Фербелине дважды ранен. По выходе в отставку служил церковным сторожем. В 1690 году скончался. Впоследствии был вырезан из дерева и поставлен вместо кружки для милостыни.
«У этой паперти святой
Стою, как на часах.
Мой прах под каменной плитой,
Душа на небесах».
Деревянный снова отдал честь и застыл.
— Я вижу, ты славный солдат, Розенбум. Жаль, что я не успел представить тебя к награде, пока меня не водрузили на эту тумбу посреди площади.
— Премного благодарен за высокую честь, — опять козырнул Деревянный. — Всегда готов служить верой и правдой своему королю и отечеству!
«Вот оно что! Да ведь это король! — ужаснулся Нильс и даже съёжился под шляпой. — А я его чучелом обозвал!..»
— Послушай, Розенбум, — снова заговорил Бронзовый, — ты должен сослужить мне ещё одну, последнюю службу. Не видел ли ты мальчишку, который бегает тут по улицам? Сам он не больше крысы, зато дерзок не по росту. Ты подумай, он даже не знал, кто я такой! Надо его хорошенько проучить.
И Бронзовый снова стукнул палкой.
— Так точно, ваше величество! — отрапортовал Деревянный.
Нильс похолодел от страха.
«Неужели выдаст?!»
— Так точно, видел, — повторил Деревянный. — Пять минут назад пробегал здесь. Показал мне нос, да и был таков. Я хоть и простой солдат, а всё же обидно.
— Куда же он побежал, Розенбум?
— Осмелюсь доложить, — побежал к старой корабельной верфи.
— Ты поможешь мне разыскать его, Розенбум, — сказал Бронзовый. — Идём скорее. Нельзя терять ни минуты. Ещё до восхода солнца я должен стоять на своей тумбе. С тех пор как я стал памятником, я могу двигаться только ночью. Идём же, Розенбум!
Деревянный жалобно заскрипел всем своим телом.
— Всеподданнейше ходатайствую перед вашим величеством об оставлении меня на месте. Хотя краска кое-где ещё держится на мне, но внутри я весь прогнил.