— Смотрите и запоминайте! — говорила Акка гусятам. — Эта гора называется Сарьечокко, а рядом — Порсочокко. Вот тот водопад называется Зьофаль, а этот Ристо. А горное озеро под нами…
Но тут гусята взмолились.
— Акка! Акка! — закричали они. — У нас в голове не помещается столько названий. Они такие трудные…
— Ничего, — ответила Акка. — Чем больше вбивать в ваши головы, тем больше в них останется места!
— А как называется вон та гора, самая высокая? — спросил Нильс.
— Она называется: Кне-бе-кайзе! — торжественно произнесла старая гусыня.
«Ах, вот оно что! — подумал Нильс. — Верно, Акка родилась тут. Потому она и зовется — Акка Кнебекайзе. Ну, конечно же, такая замечательная гусыня, как наша Акка, и родиться должна была не где-нибудь, а у самой высокой горы!»
И Нильс с еще большим уважением посмотрел через головы гусей на предводительницу стаи.
Лопари тоже уходили на зиму подальше от суровых гор. Нильс видел, как они спускаются вниз целыми стойбищами, с оленьими стадами, с домашним скарбом. Даже дома с собой забирают.
Нильс смотрел во все глаза — может, где-нибудь в толпе кочевников идет девочка, которая угостила его лепешкой? Неужели он так и не попрощается с ней?
Но стая летела слишком высоко и слишком быстро. Где же тут разглядеть маленькую лопарку!
«Ну, если уж с ней нельзя попрощаться, так попрощаюсь со всей Лапландией», — подумал Нильс.
И он громко запел:
— Лаплан-Лаплан-Лапландия,
Ты все еще видна!
Прощай, прощай, Лапландия,
Чудесная страна!
Принес меня в Лапландию
Домашний белый гусь,
И, может быть, в Лапландию
Я снова возвращусь.
Вот и совсем ушли горы.
Снова, как весной, кланяются гусям березки — кивают головой, машут ветвями, что-то шепчут. Они дальше всех провожали стаю на север и теперь первые встречают её на обратном пути.
2
Стая летела на юг тем же путем, каким весной летела на север.
«Тут я потерял башмачок, — вспоминал Нильс. — Как на меня Мартин сердился! А ведь не потеряй я башмачок, Мартин не нашёл бы Марту!..»
«А где-то здесь мои медведи живут. Вот бы посмотреть на Мурре и Брумме, какие они теперь стали. Их мурлнла, верно, и управиться не может со своими сыночками…»
«А здесь Бронзовый должен стоять. Да вон он и стоит! Совсем позеленел от злости… Жаль, Деревянного больше нет. Бедный добрый Розенбум!»
Нильс даже вздохнул, вспомнив своего деревянного друга.
«А где же мы теперь летим?»
Этого места Нильс никак не мог припомнить.
Тут было всё, что только можно пожелать, как будто дары всей страны были собраны здесь вместе. Леса послали сюда свой зелёный наряд, реки протянули свои притоки, долины наградили зелёными лугами, низины расстелили ковры изо мха и папоротника, море украсило шхерами и фиордами, горные склоны поделились скалами и плоскогорьями, а пашни одарили плодородными полями.