Пока он ходил за фонариком, Ирина уже взяла себя в руки.
– Что ты хотел показать? – спросила она Дока.
– Как затянулись за ночь раны. Или вы нашли какую-то особо ядреную «желчь», или у него ткани регенерируют с сумасшедшей скоростью, – ответил Док и посветил ей в глаза, проверяя реакцию зрачков.
– Я видел вас вчера на шоссе. Это была ваша собака? – подал голос Адам.
– Это Лаки. Он убежал, вернее, улетел. Проглотил «лунный туман» и улетел.
– Я думал, у вас серые глаза.
– С какой стати ты вообще думал обо мне? – начала Ирина и осеклась. Она заигрывает с ним. Боже, какой кошмар. Какой уж тут допрос. Она вскочила и выбежала из комнаты.
* * *
Ирина побежала к Монаху, но тот был занят утренней молитвой. Дверь в комнату охранял один из его бойцов. Она сразу поняла, что уговаривать охранника прервать настоятеля – дело бесперспективное. Некоторое время она прислушивалась к странным звукам молитвы.
– Учила в школе иные языки? – пошутил боец, явно расположенный поболтать с симпатичной девушкой.
Ирина решила воспользоваться случаем. Знакомство с охраной могло принести выгоду, правда, она еще не знала какую. Но ей все равно ждать, так не лучше ли провести время с пользой?
– Иные языки не учат в школе, – ответила она. – Их вообще не учат. Они приходят сами, как откровение, когда Святой Дух сходит на тебя. Когда молишься на иных языках – это Святой Дух через тебя беседует с Богом напрямую. Но ты же это сам знаешь?
Еще минут двадцать они обсуждали, как боец Артем проходил инициацию и какие ощущения испытал, когда впервые заговорил на языках. Потом молитва настоятеля закончилась, и парень разрешил Ирине войти.
– Что это за рисунки у тебя в альбоме? – спросила она Монаха, нимало не смущаясь способа, которым добралась до этих рисунков.
– Тебя интересуют глаза, не так ли?
– Это глаза того парня, раненого, которого мы принесли вчера.
– Возможно. Я рисую во время медитации. Эти глаза были связаны с вами и переменами в лагере, вот и все, что я знаю.
– Ты должен допросить его, – сказала Ирина.
Она рассказала настоятелю все, что узнала утром. По мере ее рассказа Монах мрачнел все больше и больше.
– Знаешь, что из твоего рассказа настораживает прежде всего? – спросил он, когда она закончила. – То, что ты ослепла и оглохла. Он что, взял тебя под контроль?
– Не думаю, – протянула девушка удивленно.
– А ты подумай. Посиди-ка здесь и подумай над всем, что ты рассказала, и над тем, куда делась твоя наблюдательность и что с твоими мозгами. С такими мозгами в Зоне и десять минут не протянешь.
С этими словами он вышел, позвал Артема, и вместе они чуть не бегом направились в медчасть. Ирина посидела немного и пошла за ними. Может, она ослепла, оглохла и вконец отупела, но все, что может помочь поискам ее сестры, она должна знать из первых уст.