— Ты бы поторапливался, Вельдушка, — заглянул мне просительно в глаза Калистрат. — Обоз ждать не будет. Вон и тронулись уже.
Я проводил взглядом мерно заскрипевшие колесами телеги и оглянулся на сельчан. Более трёх сотен глаз не сводили с меня тревожных взглядов.
— Ты зла на меня не держи, Вельд, — продолжил между тем староста. — Я о благе деревни пекусь. На то и выбран. И потому, Троими тебя прошу — дойди ты до города! А то ещё троих отроков Лишний заберёт. А ведь они тебе не чужие. Чай ещё без штанов вместе по улицам гоняли. Да и твоим родичам не поздоровится.
Вот ведь, хитрец бородатый! Вроде и просит, но и пригрозить не забывает. А того и не знает, что грозить то мне особо и нечем. Не сложились у меня отношения с местными родственниками. Ну, вот совсем не сложились. И особо тёплых чувств ни к Славуте, ни, к тем более, Вилиму я не испытываю. Да и не считаю я их родными. Вообще. Чужие они мне. Так что нет у вас аргументов против Петьки Кирпича гражданин староста. Тем более, что и из юрисдикции вашей я вышел. Мелькнула мысль слегка отомстить этим бородачам напоследок. Намекнуть, что в город я не очень то и собираюсь. Места и поинтересней есть. Нет, на самом-то деле деваться мне особо и некуда, кроме как в маги учиться идти. Но они-то про это знать не могут. Вот и пускай пару седмиц плохо поспят. Это будет, моя маленькая мстя. Я обвёл взглядом лица сельчан, собираясь высказать что-нибудь в этом роде, нашёл глазами мрачного Вилима, Славуту и… увидел прильнувшую к ним Маришку. Мда. Про сестрёнку то я и забыл. А ведь ей на орехи тоже достанется. Жалко её, хоть она и болтушка страшная.
— В общем, так, Калистрат, — повернулся я к старосте, — До города я дойду без обмана. И отучусь там, как положено. Но и ты смотри. Чтоб родичам моим обиды не было. Или Троими клянусь, как отучусь, в деревню обязательно наведаюсь. И какое-нибудь проклятие на неё наложу.
— Что ты Вельдушка. Простили мы Вилима уже. Чай не чужие! — Замахал руками староста. Особо испуга в его хитрых глазках, я, к своей досаде, не приметил. — Ты лучше скажи, что и, правда, память полностью потерял?
— Ну да, — насторожился я. — Даже имя своё сам не вспомнил. А что?
— Плохо, — посмурнел староста, — Ты же теперь как дитя малое. Ни одни, так другие по пути переймут. И времени нет, тебе всё объяснить. — Калистрат задумчиво почесал бороду и крикнул. — Силантий!
От группы подростков, уныло бредущих за обозом, отделился уже знакомый мне, по обряду, парнишка.
— Что дядька Калистрат?
— Ты это, за Вельдом в дороге присмотри. Ну и обскажи ему всё, — староста покряхтел и добавил. — Послужи обществу в последний раз. А мы в долгу не останемся. Матушке твоей в трудную годину поможем. А к лету и тебе гостинец пришлём.