Я очнулся сразу, почти мгновенно, словно кто-то щёлкнул кнопкой невидимого переключателя, и тут же заскрипел зубами от сильной боли, ударившей по вискам. Попробовал открыть глаза и не смог. Слишком много сил требовалось для того, чтобы приподнять свинцовые заслонки, в которые превратились веки… Сил, которых у меня просто не было. Во рту полыхал пожар. Попытался проглотить несуществующую слюну и поперхнулся от навалившейся тошноты. Стало ещё хуже…
Да уж. Похоже, перебрали мы вчера с Толиком. Господи! Мне бы до холодильника как-то добраться. Хотя бы минералочки попить. Судя по моему состоянию, вряд ли у нас что-то более крепкое осталось. И не очень крепкое тоже. Не получается у меня, в таких случаях, вовремя остановиться. Вот только путь до него не близкий, а учитывая моё состояние, то почти непреодолимый. Что же делать то? Засохну ведь без влаги живительной! И, как кактус, колючками весь покроюсь.
Я прислушался, в надежде, что рядом находится какая-нибудь добрая душа, которая меня этой самой влагой и обеспечит. Тщетно. Нет, какие-то непонятные звуки я расслышать умудрился, но доносились ли они извне или это просто у меня в голове так шумело, определить не представлялось никакой возможности. Ну что же, всё как всегда. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Нужно подниматься, а то стану совсем сухой, как швейцарский сыр, а дырки и плесень сами, со временем, нарастут.
Решившись, я сделал героическую попытку подняться и, тут же, с ужасом понял, что не могу. Нет… Не потому, что сил не хватает, а потому, что тела своего, как такового, совсем не ощущаю. Как будто нет его. Я есть, головная боль есть, тошнота присутствует, а тела нет… Совсем.
Господи! Что это со мной?! Может, упал вчера неудачно?! Вдруг что-нибудь с позвоночником?! Господи!!!
Паника поднималась гигантской волной, угрожая утопить сознание в пучине истерики. Мысли заметались как обезумевшие тигры, в тесной клетке.
— Помогите! Кто-нибудь! Толик! Помоги! — Взвыл я, впрочем, сам до конца не понимая, зову я на помощь, на самом деле или эти крики звучат в моём воображении.
Толик не помог. Или сам был не в лучшем состоянии, или уже слинял, в направлении ближайшего ларька, забыв о страдающем друге. Но мои мысленные потуги оказались не напрасными. В какой-то момент, я почувствовал лёгкое покалывание, где-то в области воображаемой левой руки. Оно пришло неожиданно, откуда-то издалека, и ледяными мурашками стало лавинообразно распространяться по всему телу. Постепенно покалывание усиливалось, вгрызаясь в каждый нерв и становясь почти нестерпимым, словно сильная щекотка. Но сейчас я был этому только рад. Тело. Я снова его чувствую! Оно просто онемело и, сейчас, возвращается к жизни, разгоняя застывшую кровь по сосудам! Вместе с телом, оживали и органы чувств. Мир вокруг постепенно наполнялся звуками, запахами, ласково обволакивал теплом. Я открыл глаза.