— Без любви можно было бы. Проблема в том, что она есть.
— Ты можешь не морочить мне голову, а? Объясни, что ты имеешь в виду?
— Ты мне как брат. Или какой-нибудь другой младший родственник. И я никак не могу относиться к тебе иначе. Это не моя блажь и не отговорка. Это наша с тобой история.
— История-то тут при чем?
— Ты ведь знаешь, что некоторые корабли не вырабатывают личность с нуля, а получают от людей?
— Конечно, знаю. Кажется, они, эти люди, считают это разновидностью бессмертия. Хотя какое же это бессмертие, если ты ничего не помнишь о себе, вернее, о том, кто дал тебе слепок личности?
— Это не бессмертие, — возразила Руби. — Это вторая жизнь. Почти реинкарнация. Ты не помнишь, как жил, что делал и чувствовал раньше, но ты существуешь, у тебя есть характер, убеждения, излюбленные способы действий — то, что отличает тебя от других. Наверное, человеку может быть приятно знать, что некто насколько похожий на него останется в мире, даже когда он умрет.
— Допустим. Может быть. Ты плавно подводишь меня к теме донора собственной личности?
— Да. Это была твоя мать, Томас. Покойная Императрица Микаэла хотела защищать тебя — с моей помощью — даже если с ней что-нибудь случится. Она так хотела этого, что пошла на нарушение всех правил донорства: она разрушила анонимность, она много раз встречалась со мной и даже делилась своими воспоминаниями. Я помню, как ты родился, Томас. Как играла с тобой маленьким и как сильно тебя любила. Хотя это была твоя мать, а не я. Поэтому я не могу. Ты понимаешь?
Томас чувствовал себя так, будто на него упал дом. Невидимый виртуальный дом с огромным чуланом, наполненным виной, обидой и страхом, вопросами без ответов, невысказанной любовью, невыплаканными слезами, а поперек двери большая надпись: "Как вы могли умереть? Как вы могли бросить меня?"
— Почему ты не сказала мне раньше? — с трудом выдавил он. — Мне необходимо было знать, я упустил столько лет…
— Именно поэтому. Я не твоя мать, ты понимаешь? Я тебя люблю, но я не она. У меня есть некоторые базовые воспоминания о тебе, но нет многих других. Всю свою жизнь я развивалась в своем собственном направлении. Я другая личность. Как отросток, оторванный от основного цветка и пересаженный в другое место, становится совсем другим цветком.
— Цветки… Отростки… Вся эта грёбаная метафоричность!.. С меня хватит, — сказал Томас.
И виртуальность погасла, плавно уступив место настоящему миру. Томас вылез из кресла, схватился за голову и посидел так пару минут, приводя в порядок мысли.
— Выпусти меня наружу, ладно? Я переночую в порту, а утром перееду во дворец.