Даже с надписью меня поняли неправильно, посчитав, что я оставил некое «наследие» для своих последователей. Для самых верных и неуклонных, готовых следовать моим «путём зла». Вот только они не знали, что в конце пути их ждет… ничего.
Да даже сам путь им не суждено было пройти. До определенного момента ты ещё мог бы вернуться, а затем… обратный билет не принимается.
Всё-таки источником проклятия был сам Сенат и его сила. По мере того, как паломники приближались к центру ловушки, ненависть и безумие Сената проникали в них. Дойти до конца было практически невозможно. Ну, разве что если Сенат по какой-то причине пропустил кого-то добровольно — что, впрочем, было не в его привычках.
Но паломники, одержимые своей верой, шли и шли в этот город. Самоуверенные юнцы, мнящие, будто именно они станут избранными наследниками. Достигшие предела старики, отправляющиеся в этот путь в качестве последнего служения перед смертью, Глупцы, считающие проклятие Пути Зла лишь преувеличенным слухом. Случайные путники, не догадывающиеся о ловушке впереди.
Казалось, ещё год назад я видел их живыми, когда в последний раз заглядывал в это место. А сейчас же передо мной лежали лишь иссохшие мумии.
Так а что за ловушка? Как я и говорил, это место было задумано лишь как темница для Сената. Здесь нет награды в конце пути. Но есть защита от дурака, который — ну вот мало ли, найдётся такой — сможет дойти до конца и узнать, ЧТО там пленено.
Подобно течению реки, путь ведёт к своему окончанию. Пока ты идёшь в потоке — тебе ничего не грозит. Но стоит тебе пройти своебразный «порог», повернуть обратно не выйдет — против тебя обратится всё течение.
Вдохнув полную грудь, я ухмыльнулся. Некогда густой, тягучей, злой силы, совершенно не чувствовалось. Откуда бы не взялись эти тысячи лет, прошедшие между пленением Сената и сегодняшним днём — тварь уже не та, что прежде. А значит, даже моих едва начавших восстанавливаться сил должно было хватить.
Я посмотрел на дорогу за монументом. Когда я создавал это место, я и не думал, что всё так обернётся. Десятки иссушенных тел в разорванном тряпье лежали практически друг за другом, все как один протягивающие руки в сторону конца дороги, которого, разумеется, видно не было. Выглядело так, будто даже умирая, они пытались доползти до своего «осквернённого божества».
Лишь затем, конечно же, чтобы шаг за шагом приближаться к ещё большему безумию, которое излучал из себя Сенат. Разумеется, в Тумане они даже на людей-то походили весьма условно и больше были похожи на почерневшие сгустки фанатизма, как те слепки в форме людей, что находили при раскопках Помпеев.