— В самом деле? Почему?
— Он сам в них совершенно не верит, — сказал Саймон, которому явно было сильно не по себе.
— А кто-нибудь из актеров соблюдает эти суеверия?
— Ну… Нину Гэйторн на этом прямо заклинило.
— Да?
— Перри считает, что это плохо.
— А были какие-то события, которые усиливали эти суеверия?
— Ну… что-то вроде того.
— Что, например?
— Если вы не против, я бы предпочел не вдаваться в детали.
— Почему?
— Мы решили не говорить об этом. Мы пообещали Перри.
— Я попрошу мистера Джея пролить на это свет.
— Да. Только не говорите ему, что это я проболтался, ладно?
— Не скажу.
— Если я вам больше не нужен…
— Думаю, вы можете идти. Позже мы попросим вас подписать показания.
— Понятно. Что ж, спасибо вам, — сказал Саймон и встал. — Вы правда так думаете? Что это невозможно, чтобы я… сделал это?
— Да. Если только не обнаружится какой-нибудь изъян в моей теории, я действительно так думаю.
— Слава богу хотя бы за это, — сказал Саймон. — Доброй ночи.
— Доброй ночи, мистер Мортен.
Он пошел к двери, остановился и заговорил снова.
— Если бы я хотел его убить, — сказал он, — я мог бы ошибиться во время поединка. И потом «очень сожалеть». Понимаете?
— Да, — сказал Аллейн. — Есть и такая вероятность. Спокойной ночи.
Когда Саймон ушел, Фокс сказал:
— Напротив этого можно поставить галочку, а?
— Пока да, Фокс.
— Похоже, он не очень-то любил покойного.
— Да, не особо. Но он в целом был довольно честен на этот счет. Он чуть было не рассказал о суевериях, но оборвал сам себя и сказал, что Джей взял с них обещание не сплетничать на эту тему.
— Верно. Кого пригласим следующим?
— Перегрина Джея, конечно.
— Он ведь работал здесь двадцать лет назад, когда случилось предыдущее дело? Хороший был молодой парень.
— Да. Он на совещании в администрации театра.
— Выдернуть его оттуда?
— Да, пожалуйста.
Фокс снял очки, сунул их в нагрудный карман и вышел. Аллейн расхаживал по комнате, бормоча себе под нос:
— Это должно было случиться в этот момент. После поединка. Скажем, минута на паузу, приближающиеся фанфары и барабаны; максимум две. Общий выход — скажем, пятнадцать секунд. Диалог Сиварда о смерти сына — еще две минуты. Скажем, за три-четыре минуты все речи закончились. Макбет выходит и кричит. Макдуф говорит что-нибудь, что заставило его наклониться, или… Нет, он ведь действительно упал вперед, раздался звук падения. Убийца, сняв бутафорскую голову, обезглавливает его, берет настоящую голову и водружает ее на меч. На это нужно время. Он упер рукоять в декорации и надел на острие голову? Он оттаскивает тело в самый темный угол и ставит клейдеамор на место, чтобы Гастон мог его взять. Бутафорскую голову он кладет рядом с телом. И всё. Куда он теперь идет? Как он выглядит?