Обойдя седан, я открыл обе левые двери. Бикфорд был тяжелым. Годы перевели его в тяжелый вес. Мне пришлось изо всех сил перемещать его инертное тело в кузов седана. Я наклонился и перевязал его лодыжки и колени. Когда я закончил, у меня закончилась лента, но он был надежно связан. Мне бы не пришлось беспокоиться о том, что он выйдет на свободу.
Десять минут спустя я молча двигался в темноте по краю дороги, пока не подошел к высокой стене, окружавшей виллу Гаррета. Стена начиналась у обрывистого обрыва справа от меня, прорезала поле, затем образовывала полукруг вокруг обширного дома до края утеса на дальней стороне.
За стеной горел свет. Я мог слышать голоса, перекликающиеся друг с другом. Подойдя ближе к стене, я услышал плеск воды. Я узнал в одном из девичьих голосов голос блондинки, которую видел в тот же день в Эль-Кортихо.
Я прокрался вдоль основания стены, пока не добрался до подъездной дорожки, которая вела к дороге. Фасад ворот освещали два прожектора, высоко висящие на основных опорах. У меня не было возможности пересечь подъездную дорожку так близко к дому, чтобы меня не заметили, поэтому я пополз обратно к дороге и пересек ее там, где я оставил Бикфорда и машину. Мне потребовалось двадцать минут, чтобы полностью осмотреть другую сторону дома от края обрыва до проезжей части, а затем я вернулся назад и снова вернулся к краю дороги.
Я собирался перейти дорогу, мускулы моей ноги уже напряглись, чтобы сделать шаг, когда какое-то глубоко укоренившееся чувство опасности остановило меня.
Ночные звуки не изменились. Под обрывом я слышал, как волны разбиваются о валуны в своем медленном, неравномерном ритме на узкий песчаный пляж. Морской бриз с запада шелестел пальмовыми листьями, словно потирая сухие руки. Ночные насекомые скулили и щебетали, щебечут в темноте вокруг меня, но в моем разуме словно сработала какая-то первобытная тревога.
Давным-давно я научился полностью доверять своим инстинктам. Еще до того, как первый слабый шепот звука достиг моих ушей, я бросился в сторону, уклоняясь от своего невидимого противника.
Я почти не пострадал. Удар, нацеленный на мой позвоночник, попал мне в предплечье, когда я повернулся, лезвие ножа вошло в мою правую руку чуть ниже локтя, пронзив его до запястья, заставив меня уронить пистолет, который я держал в руке. В тот же момент в меня врезалось твердое, мускулистое тело, выбившее меня из равновесия.
Я упал лицом вниз, едва успев уклониться от ответного удара, когда лезвие рассекло воздух там, где я был всего секунду назад. Не раздумывая, действуя чисто рефлекторно, я быстро откатился к дальнему краю дороги.