— Не переживай, Траутхен! — Привычно отметал мои возражения господин фон Хагедорн. — Я твоего орла со всей его родней погонял по пойме Ауе так, как тебе и не снилось. Если бы всю работу, которую они мне тут намагичили, оплачивать серебром, таких дорогих невест наше поселение еще не видело. Но не будь я бургман, если не попользуюсь магией, когда тут королевские маги просто так по бургу бродят!
Меня, как невесту, старались сегодня беречь от тяжелой или грязной работы. Впрочем, для грязной работы у госпожи фон Хагедорн и так были помошницы из крестьянских девок, так что особо перетрудиться мне не грозило. И все же, за суетой и хлопотами день прошел почти незаметно. Эта беготня по кругу прерывалась за день лишь дважды. Первый раз, когда Виллем, сдав работникам баранов, отозвал меня в сторону, чтобы спокойно повогорить
— Ты, Траутхен, того…. Не держи на нас зла. Не сдержался я тогда, сгоряча на тебя напустился. Зазря виноватой сделал.
Я пожала плечами. Сказать мне было нечего, поскольку зла я давно уже не держала. А рассказывать, что после той домашней склоки что-то оборвалось в душе, оставляя пустоту на том месте, где раньше была вся большая родня, было долго и бесполезно. Да и поздно. Не исправить за день того, что, оказывается, рушилось годами.
— Ничего, Виллем. Бывает.
— Бывает. — Вздохнул брат. Мы еще немного помолчали. Когда молчание уже начинало тяготить, и я стала подумывать, как найти предлог, чтобы закончить эту никому не нужную встречу, Виллем заговорил снова.
— И вообще, прости меня, сестричка. Я, дурак, все себя жалел, что наследство мало да что едоков полон дом, а о вас с Анной и Ирмгард как-то и не подумал. Анна, та молодец, сама в жизни пристроилась, да так, что нам всем не чета. И тебе-вот повезло. Уж не знаю, что там и кто в тебе рассмотрел…
— Да ладно тебе, Виллем. Что теперь вспоминать. — Ссориться с братом напоследок все же не хотелось. Я послезавтра уеду, так пусть хоть ему будет легче, что, вроде, не совсем чужими людьми разьехались. — Можно подумать, я не видела, как мы из беды в беду мыкаемся.
Снова помолчали. И снова Виллем не выдержал первым.
— Спасибо тебе, Траутхен, что Айко пристроить помогла. Конечно, руки рабочие с хутора… но ведь рыцарь он, а не крестьянин. Его доля — королю служить. Там, на Пограничье, глядишь, быстрее выслужится, чем в нашем тихом болоте. И тебе хоть какая, но защита. Не одна будешь среди чужих людей.
Ты не думай, Трауте, Айко нахлебником не будет. Мы с Хайко его приодели, что получше дома выбрали. И коня я за ним хорошего дам, двухлетку, что от отцовского боевого жеребца. Его еще учить и учить, само собой, но муж твой, он же с Кедингской земли, они там в конях разбираются похлеще кочевников. Так что разберутся. — Виллем тяжело вздохнул и добавил. — А, так, вообще, сестра… твоему мужу только на Пограничье и служить. Вот уже ж крохобор! Мимо такого не то что обоз, ни одна телега с пушниной или зерном неучтенной не проедет. Знаешь, какое он за тобой приданое стребовал?