Здесь было все, что от них осталось. От всех четырнадцати.
Маргарет переводила глаза с одного стола на другой, отмечала белеющие в темноте листки бумаги и картонки с цифрами там, не было ничего, кроме слепка от следа или клочка ткани. Она обернулась к портретам: под каждым портретом — карточка с именами родителей и адресом. Девушка читала их одну за другой, и ее виски опять сжал горячий обруч, почти такой же, как та раскаленная корона, которая сдавливала ее голову, когда она дала волю ярости к ифриту. Там, в храме, восемь лет лежали тела одиннадцати детей, от которых остались только портреты, карточка и номер в полицейском деле.
И никто не мог найти их убийц. Никто даже не узнал бы, если б не пожар, если б не ифрит, если б… а теперь уже ничего не исправить. Да как же можно жить, ощущая такое бессилие?!
Она отвернулась. Энджел стоял в дверях, скрестив руки на груди, опираясь плечом на косяк, и смотрел на нее. Его глаза были темны, как омут, но в них таилось нечто такое же обжигающее, как гнев самой Маргарет, и она резко спросила:
— Ради чего?
— Ради власти, — помедлив, ответил он. — Ради силы, богатства, вечной молодости… Всегда найдется причина.
— Всего–то, — глухо сказала девушка. Он не сводил с нее глубокого жгучего взгляда. — А Фаррелы?
— Сопутствующий ущерб. Ифрита надо кормить.
— Он хотел получить свою власть от ифрита? Он убил четырнадцать детей…
— Пятерых по ошибке, — добавил Энджел. — Ему нужно было девять.
Маргарет судорожно вздохнула. Ее сердце вдруг сжало что–то невыносимо жгучее — чувство, которого она раньше никогда не знала: такое сильное, горячее, слишком глубокое и острое, чтобы понять, что это: ярость, боль или горе.
— Когда вы убили Грейса… он мучился? — отрывисто спросила Маргарет.
— Ифрит сжег его заживо.
— А этот, второй?
— Пока дышит.
— Вы найдете его?
Энджел склонил голову.
— И что вы сделаете? Не ифрит, а вы. Что вы сделаете?
— Убью, — сказал Энджел.
— Хорошо, — прошептала Маргарет. Он подошел к ней и взял за руку. В завораживающей темной глубине его глаз девушка увидела такой же мучительный огонь и прошептала:
— Обещаете?
— Даю слово, — он коснулся губами ее руки. — Он умрет в муках.
— Да, — тихо отозвалась Маргарет. — Кто бы он ни был.
* * *
Закончив с заметанием следов, они спускались по лестнице. Маргарет мельком взглянула в окошко на лестничной клетке и тихо вскрикнула:
— Энджел, смотрите!
Напротив, в тени кафе «Раковина», затаился какой–то человек. Мисс Шеридан заметила его лишь потому, что он ненадолго выступил из тени и поднес к глазам бинокль, рассматривая в него окна департамента.