А через три недели у неё случился выкидыш. С работы она заскочила домой, взяла кое-какие вещи и поехала в больницу, а меня выпроводила к себе: хозяйничать у неё дома могла только она. Встретились мы через две недели. Она старалась держаться молодцом. Накопала в книжках каких-то жизнеутверждающих цитат и сыпала ими по поводу и без. Я поддерживал её как мог, говоря какие-то банальные вещи вроде: «Всё, что нас не убивает – делает сильнее!», но смотреть ей в глаза не получалось. Она напоминала раненую лошадь, которая поняла, что споткнулась, сломала ногу, последний шанс пожить упущен и хозяин уже подходит, чтобы вложить ствол в ухо.
– Два ноль не в мою пользу! – сказала она как-то с грустью. – Не знаю, почему организм так реагирует. Значит, в этой жизни – не судьба. Подождём следующую. Проклятущий резус-фактор!
Как я понял – такое уже случалось с ней когда-то. Мне было её безумно жаль, но я смотрел на эту ситуацию словно немного со стороны. Жаль вообще. Как того мексиканца в новостях, которого переехал поезд. Не покидало ощущение, что иначе и быть не могло. Она снова черпала силы из каких-то древнеиндийских трактатов, высчитывала курсы акций, всё больше уходя от реальности в какой-то свой прекрасный, стройный мир. Улитке вновь не удалось выбраться из домика. Снаружи таились опасности, и я был не вправе вытаскивать её туда, где она могла погибнуть. Я ничем не смог ей помочь. Если человек умер – помочь уже нельзя. Я оставил свою зубную щётку с полотенцем у неё, как некогда она оставила у меня свой халат, а сам уехал обратно к себе. Она пообещала в свободное время летнего отпуска заняться переводом моих рассказов на немецкий, но пока не знала, как перевести слово «бздюжник». Мы перестали встречаться вживую и перешли на общение только по сети и смс.
Я немножко тобой отравилась.
Это глупости всё. Всё пройдет.
А душа, что с тобой возродилась, —
Не печалься! С тобой и умрёт.
После таких перипетий у меня вообще пропал интерес к бабам. Я ещё по привычке кидал избитые фразы каким-то женщинами на сайте, а перед глазами стояли глаза раненой лошади и мучила философская мысль: почему у некоторых всё по жизни шоколаде, а у некоторых всё с рождения до смерти – через задницу? Почему на люстре пять плафонов, а мухи гадят только на один? Поэтому дальше разговоров о погоде с новыми женщинами у меня дело не шло, и вскоре я понял, что с сайтом пора завязывать. Не хочешь срать – не мучай жопу! Тем более, что близился отпуск, и мне пора было выполнять данное деду обещание. Я стал готовиться к поездке.