* * *
В пятницу вечером я пришёл домой, поужинал остатками вчерашних макарон с сосисками и задумался. До отпуска оставался месяц. Я окончательно решил, что нынче я закрою тему, которая тянется без малого четверть века. Дед давно не появлялся. Видимо, исчез окончательно. Иначе обязательно бы посетил меня после того, как мы с товарищем открыли шашлычный сезон. У нас с ним традиция: в середине июня, примерно в тот момент, когда земляки празднуют День Города, мы едем к нему на дачу. Его большая семья плюс я. В основном один. Тут счёт может быть и 2:1, и 6:2, но это роли не играет. Мы пьём вино и закусываем шашлыками. Вина много. Шашлыки разные. Для разнообразия даже берём куриные грудки, и они маринуются, пока мы едим первую партию из филе индейки или свинины. До грудок зачастую рты вовсе не доходят, но на шашлыках главное – процесс подготовки. Сначала мы разводим огонь в мангале и под это дело выпиваем по хорошему стакану красного. Чтобы он по дороге не застрял и не заблудился, закусываем какой-нибудь первой зеленью с грядки второй стакан. Когда подходит первая партия мяса – разливаем по третьей. Вина и мяса на таком мероприятии должно быть столько, чтобы о них не думать. Как денег у художника! Не много, не мало, а чтобы мысли о бренном не занимали место в мозгах. Там с местом и так не очень, поэтому оно необходимо для творчества: для написания стихов, рисования картин или просто разговоров у мангала. Разговариваем мы на все темы: о детях, о политике, о работе, о женщинах. Наши с ним взгляды на некоторые вопросы разнятся кардинально. Особенно в вопросах политики и слабого пола. Из нашей мальчишеской институтской компании мой товарищ женился первым. Пуля пробила неокрепшее тело на первой же дискотеке в фармацевтическом училище. Правда, увернуться от пуль там действительно было сложно: на нас, шестерых студентов из разных институтов, оказалось двести девчонок-фармацевток! Такого широкого выбора товара я не видел ни в одном супермаркете! Товарищ проводил какую-то неприметную девочку до общежития, и через полгода они справили свадьбу, когда платье на животе невесты уже кое-как сходилось. После некоторых конвульсий и попыток остаться человеком погиб для общества, женившись на её однокурснице, и второй друг. Вообщем, та дискотека сократила количество моих друзей сразу на треть.
С тех пор утекло много чего, а мы так и продолжаем встречаться летом на его даче: он, его жена, их дети и уже внуки, и я. Сначала я приезжал к ним один, потом – с женой, потом – с женой и старшей дочерью, потом – снова один, потом – со второй женой и младшей дочерью от первой жены, потом опять один. Товарищ был одномандатник, однолюб и примерный семьянин. На момент нашей последней встречи он имел приличное пузо, трёхкомнатную квартиру, гараж, хорошую машину, дачу и не понимал, как можно не обедать с двенадцати до часа. Его мировоззрение складывалось из новостей, которые звучали по «Радио Маяк» в тот момент, когда он строгал доски для теплицы или строил баню. Он только недавно научился отвечать на смс, а в инете искал исключительно рецепты блюд, потому что в последнее время сам хозяйничал на кухне, пока жена возилась с внуками. Баню он построил – на века, теплицу – на многие десятилетия. Ремонт в квартире сделал своими руками, за рулём ездил уже двадцать лет без единой аварии. Всё у него было хорошо, надёжно, правильно, основательно, и меня это бесило. И ещё я смотрел на семейную идиллию, по-хорошему радовался за человека и не мог понять: хотел бы я поменяться с ним местами или нет? Какой кот более счастлив: домашний или помойный? Коты молчат. Вот и я тоже не знаю.