Чем она занималась по жизни, куда пропадала, с кем ещё общалась – я не знал и знать не хотел. Через год она уехала на практику в небольшой городишко на севере и там внезапно вышла замуж за какого-то местного парня. Она написала мне длинное сообщение, где что-то пыталась объяснить и оправдаться. Я просто пожелал ей счастья в личной жизни и стёр номер её телефона. Лети, птица! Вскоре она прислала мне посылку, в которой я обнаружил статуэтку обнажённой девушки, стоящей на камне и запрокинувшей назад голову с разлетающимися волосами.
* * *
После свидания с рыжей я пришёл домой и прямо на пороге разделся догола. Ноги оказались по колено в грязи, а на одежде не осталось ни одной сухой нитки. Остановка от моего дома расположена далековато, или наоборот – дом построили вдалеке от дороги, но сути дела это не меняет: полверсты я шлёпал под дождём по лужам в кромешной темноте. В квартирке было тихо, темно, а главное – сухо. Хотя про тихо – это я поторопился. За стеной раздавался звон стаканов, негромко играла музыка, женский голос пытался подпевать, а мужскому голосу это явно не нравилось. Не успел я помыться, как за стеной музыка и разговоры перевалили за сотню децибел, грохнула тарелка, заплакал ребёнок. Грустно. Я живу в этой гостинке почти десять лет. За это время за стеной последовательно происходили различные события, которые можно охарактеризовать коротко: жизнь в провинции.
Поначалу в соседнюю жилплощадь заехали двое: отец лет пятидесяти и сын лет двадцати. Непьющие, некурящие, доброжелательные люди. Почему у них образовался сугубо мужской состав – я не интересовался. Вскоре отец переехал к какой-то женщине, и за стеной началась полноценная молодёжная жизнь: музыка, пьянки, драки и женские визги-писки. Причём драки происходили раз в десять чаще визгов. Встречая соседа в коридоре, я чисто по-человечески просил его убавлять громкость хотя бы на ночь, потому что не всем его соседям выпадет счастье поспать сколько влезет на следующее утро. Он краснел, кивал головой, просил прощения и на какое-то время затихал. Так что я не могу сказать, что это был самый беспокойный сосед из всех, кого мне посылали обстоятельства.
Дальнейшее развитие событий тоже оригинальностью не отличалось: хлопец женился. Я даже оказался в числе приглашённых на свадьбу. Народу на его двадцать восемь квадратных метров набилось – человек пятьдесят, поэтому я выпил для приличия пару стопок водки, сделал несколько тошнотворных свадебных снимков типа «Горько!» и «А теперь свидетель со свидетельницей!» и ушёл. Гулянка продолжалась положенные три дня. К концу третьего дня вместо «Горько!» из-за стены долетало что-то нечленораздельное типа – «Да пидор он, твой Горбачёв!», кого-то раз за разом вытаскивали в общий коридор поблевать, потому что в туалете шла запись на неделю вперёд. Вновь появился отец жениха, курили какую-то дрянь в коридоре красномордые родители невесты. Сама невеста оказалась совершенно не похожа на маму с папой, и я порадовался за соседа. Худенькая брюнетка не без приятностей. Ушки-лопушки, глазки-бусинки, ротик-бантик, носик-пимпочка.