– А ты что заканчивал? – неожиданно спросил Игоря Алексеич.
– Цветмет.
– Ты не сможешь тут работать.
– И почему вы так решили? Был прецедент?
– Я не могу тебе это объяснить, но не сможешь. Слишком тонок.
Игорю показалось, что ученик Урванцева просто запугивает конкурента, но спорить не стал, пожал плечами и отвернулся к стене, оклеенной обями, почерневшими от табачного дыма и прикосновений грязных спин. Тэн на ночь выключили, хозяин квартиры закрыл окно, срочно закурил по этому поводу и лёг почитать, а Калачёв обдумывал плюсы и минусы новой работы. Минусов уже было в избытке, единственный же плюс, на который он так рассчитывал – деньги – оказался небесспорным. Возможно, где-то есть места и хуже. Наверняка есть. Но до этого ему в жизни везло. Он всегда работал с порядочными людьми, дружил с такими же, а от хорошего отвыкать тяжело. Конечно, случались конфликты, но посылали его – посылал и он, и уж никогда его зарплата не зависела от прихоти и расположения начальства. И через год этого стиснутозубого существования ему, образно говоря, предложат постирать носки шефу, и что? Дать в морду? Расчёт по тарифу и свободен, год отработал по двенадцать через двенадцать без выходных, праздников и женщин в тайге – и всё даром? За харчи? А всего-то надо было носки постирать. Так рабов и делают. Столиков в детстве, небось, тоже лётчиком стать хотел, потом всю жизнь по горам как марал лазил, здоровье гробил, золото искал для Родины. И что поимел? Квартиру в Магадане? Внука Петю, первого колымского негра? Ни денег, ни здоровья, и ко всему этому ещё не моги возразить какой-то пьяной харе! А как бы повёл себя какой-нибудь чечен на его месте? Или японец? Тоже плакал бы? Интересно, а что он думает о сталинских временах? О брежневских? И о нынешних? В чью пользу сравнение? И он, Калачёв, пытается залезть на его место. Место, на котором надо много работать, жить в тайге девять месяцев в году, за все просчёты платить из собственного кармана, получать плевки и улыбаться, при этом не зная, сколько заработаешь, если заработаешь вообще. Замечательные открываются перспективы!
Илья Алексеевич прикончил третью за день пачку курятины, выключил свет и, не раздеваясь, лёг спать. За стенкой шли какие-то разборки, слышались разнокалиберные матюги, тянуло дымом и водкой. Игорь закрылся одеялом с головой, но вскоре стало душно. Открылся – дым драл горло, у него стало перехватывать дыхание, впору противогаз одевать. Вдобавок привычный ко всему сосед начал храпеть и во сне отвратительно чавкать и стонать. На душе были потёмки, и даже словом перемолвиться не с кем.