Барабанная дробь становилась громче, в ушах стучало не то от собственной крови, не то от повторяющихся звуков. Бом-бом-бом… Сладкий цветной дым казался гуще и заволок пространство внутри необычно костра. Мне стало душно, невероятно душно. Тлеющие цветы дурманили разум, было тяжело не то, что думать, а просто дышать. Я расстегнула верхние пуговицы платья, но тянущее ощущение внутри меня никуда не исчезло, а наоборот усилилось. Щёки горели, но что-то заставляло меня сидеть и не двигаться с места.
— Что сейчас будет? — спросила внезапно пересохшими губами.
— Хайда. Награда воинов, что сражаются за земли моего клана.
— Хайда? — я как болванчик повторяла за Арх-ханом слова, смысл которых не могла понять.
Кажется, я уже слышала это странное слово на местном диалекте, с которым не справился мой лингвопереводчик.
— Смотри, — вместо ответа сказал вождь.
Барабаны застучали так часто, что слились в стремительно разрастающийся вихрь мощных звуков, а затем трансформировались в одну невыносимо долгую, полную напряжения и тревоги ноту и резко смолкли. Нота оборвалась как струна на скрипке.
Я сдавленно охнула. Среди плотной занавесы дыма возникла девушка. Красивая, юная, с длинными огненно-рыжими волосами и испуганными глазами. Но не это меня поразило больше всего. Я охнула от того, что девушка была практически обнажённой. Лишь тонкая белая полупрозрачная ткань, больше похожая на тюль, прикрывала её тело. Однако эта тюль не столько закрывала её грудь и бёдра от жадных мужских взглядов, сколько наоборот, будоражила фантазию, распаляла желание. Шонхорн первым дёрнул девушку за то, что, видимо, здесь считалось платьем. Ткань с громким треском порвалась на молодой ларке, мужчины слажено рыкнули, зрители, как океан перед бурей, заволновались, заколыхались, а барабаны вновь зазвучали. Но теперь уже совсем низко и глухо, не перекрывая звуков того, что творилось внутри круга.
А внутри круга творилось то, что мне, воспитанной цварге, было сложно описать хоть какими-то словами.
— Что они будут с ней делать? — спросила я Арх-хана, потому что всё ещё не могла поверить своим глазам.
Тлеющие ветки вспыхнули, выбрасывая сноп горячих искр.
— Хайда, — коротко ответил ларк.
Его обжигающее дыхание коснулось моего уха, он сидел ко мне совсем близко, но сейчас я как завороженная не могла оторвать взгляда от костра. Дым мешал рассмотреть всё детально, но я видела, как Шонхорн грубо схватил девушку за рыжие волосы, намотал их на свой кулак, поставив на четвереньки перед собой, и навалился на неё огромным мощным телом. Девушка громко застонала. Вчера вечером ларк настойчиво разворачивал меня к себе спиной и надавливал на поясницу. Я всё никак не могла понять, почему он действовал именно так, а сейчас, увидев, как по-звериному Шонхорн берёт эту ларку, меня вдруг замутило, вдоль позвоночника выступил холодный липкий озноб. На какую-то долю секунды мне показалось, будто это я оказалась на её месте.