* * *
Оливер ругал себя последними словами. Целую неделю лиса вела себя как человек: она играла с его сыном, приходила к нему и клала голову на колени, слушала его и даже успокаивала, когда он рассказывал об Элизе. А он до сих пор никому не говорил о том, как скучает по жене. И не сказал бы, просто Рыжик не была человеком и, казалось, ей можно рассказать всё. Она поймёт. Сейчас он ходил вдоль кареты, думая, как теперь будет жить дальше. Всего какая-то неделя, а его жизнь изменилась за эти дни полностью. Он видел, как привязался к лисе Доминик, но до этой секунды он не отдавал себе отчёта, как сам к ней привязался.
— Неужели я не увижу больше, как Никки катается на спине этой рыжей бестии, или как они играют в салочки? По утрам я больше не смогу потрогать пушистый золотой мех и насладиться её еле слышным сопением? Идиот! Конечно же, она захотела вернуться в свой дом! Глупо было надеяться, что лиса предпочтёт жизнь в особняке дикому лесу. А разве мог я её посадить на поводок? Да она не простила бы мне этого!
Внезапно он увидел мелькнувшую рыжую шкуру, вихрем летящую к его сыну. Первая его мысль была, что кто-то напал на Доминика, но долю секунды спустя он узнал Рыжика. Оливер повернул голову в сторону помоста и понял, что Доминик вот-вот упадёт в воду. Он рванулся с места к Доминику и одновременно закричал:
— Доминик, нет! Стой!
Но куда человеку сравниться в скорости с хищником. Разумеется, лиса уже была около Доминика. На какое-то мгновение Оливер расслабился, думая, что всё обошлось, как вдруг он увидел змею, бросившуюся из воды прямо на Никки. Его сердце пропустило удар в тот момент. Испуг, что он может потерять сына, поселился в каждой клеточке его тела. Но лиса оказалась проворнее и прозорливее Оливера, она ни на секунду не замедлила своего темпа и успела почти вовремя. Оливер увидел, как Рыжик вгрызлась в чешую змеи, бросившись наперерез к Доминику и все трое свалились с помоста.
Адреналин выплеснулся в кровь, дыхание участилось, все движения стали порывистыми. Граф на ходу скинул с себя рубашку и сапоги, и нырнул в пучину воды, несколько секунд назад сомкнувшейся над головой его ребёнка. Под водой было плохо видно, вода оказалась очень мутной. Но Доминик плавал практически на поверхности. Оливер схватил ребёнка и выплыл с ним наружу. Как только их головы показались над водой, Доминик закашлялся, судорожно втягивая в себя воздух и выплёвывая грязную воду. Фрея и Фрида уже стояли на краю помоста, протягивая руки и помогая вытащить ребёнка из воды.
Оливер ещё раз глотнул свежего воздуха и ушёл под воду, но под водой он не видел ничего кроме мутной взвеси. Несколько раз он нырял и пытался найти свою лису, но не видел её. Отчаявшись, он выполз на помост. Горничные уже разожгли костёр и высушивали вещи мальчика на нём, обернув его пледом.