— И что? — резонно спросил я, вспоминая прочитанное в учебниках.
Прорыв первого круга — не такая уж и редкость. Раз в год стабильно бывает. Первый круг — не второй, и тем более не третий, за которым стоит уже сам Барьер.
— Как — что? — удивилась Ольга. — Первый круг! А если второй будет?
— Есть и третий. От туда точно отобьют нападение. Оборона там крепкая.
— А ты не в курсе разве, что на второй круг уже могу направить учеников из школы, кто экзамен Дикой Охоты на «отлично» и выше сдал? А ты, насколько я помню, «толк» получил?
— Получил, — кивнул я. — И что, думаешь отправят?
— Говорю же, если ко второму кругу подойдут. Там уже никто не поможет, ни отец, ни его связи — всех забирать будут — особенно если противник большим количеством будет.
Я пожал плечами.
— Надо будет — пойду.
— С ума сошел?! — почти крикнула Ольга. — Пойдет он! Да там такое творится!
— Какое?
— Разное, — уклончиво ответила сестра. — Ничего хорошего. Люди гибнут.
Я ничего не ответил.
На самом деле я сомневался что до такого дойдет — статистика говорила в пользу того, что атака будет отбита. Поэтому и страха по этому поводу не было.
Я откинулся на кресло и оставшуюся дорогу дремал.
* * *
Встречал нас лишь Нианзу — остальных Ольгах не стала предупреждать о моем приезде, желая сделать всем сюрприз.
Дом по прежнему был таким же идеально ухоженным, газоны — подстриженными, а цветы — яркими. Но что-то незримое все же изменилось, будто в доме поселилась беда. Окна были нараспашку открыты, в них виднелись тени, суетливо бегающие туда и обратно. Возле черного входа виднелось несколько десятков чемоданов, сложенных один на один.
Все-таки отец решил уносить ноги. Интересно, а меня он собирался оставить в тюрьме в случае плохого расклада всей этой ситуации?
Я вышел из машины, посмотрел на чемоданы. Неприятный осадок остался, что тут еще можно сказать?
Китаец, увидев меня, накинулся с объятиями.
— Господин Максим прибыл! Как же я переживал за вас! А вид какой уставший! Вы верно голодны?
— Голоден, Нианзу. С удовольствием чего-нибудь съел бы.
— Сию минуту!
Китаец шмыгнул в дверь.
Мы вошли в дом. Кто-то из прислуги сообщил о моем приезде и в гостиную комнату вошел отец.
— Максим? — удивлению его не было предела.
Он был одет в халат, в руках кипа бумаг. На голове взлохмаченные волосы. От былого статного человека не осталось и следа, теперь он походил на сумасшедшего старика.
— Тебя выпустили?
— Выпустили, — кивнул я.
— Но Эммануил Рудольфович сказал, что не раньше…
— Это не заслуга Эммануила Рудольфовича, — оборвал его я. — Мне помог выйти Бартынов-старший.