— Мы можем организовать присутствие Анфисы на похоронах — да хотя бы с той же охраной в сопровождении. Нельзя так поступать с людьми, не давая им проститься друг с другом, — продолжал настаивать я.
— Нет! — отрезал Александр.
— Да кто ты такой, чтобы решать тут за всех? — не вытерпел я. — Ты, насколько я знаю, еще не вступил в права управления родом, так что иди к черту со своими замашками!
— Как же грубо! — фыркнул Александр. — Может быть еще и атрибут свой тут активируешь и всех нас вслед за отцом отправишь?
— Что?!
— А ты думаешь из-за кого он так рано на тот свет отправился? Думаешь, из-за кого у него нервы не выдержали и сердце остановилось? Из-за тебя! Из-за твоих дурных выходок!
— Я то тут причем?
— При том! — Александр уже практически кричал. — Тебе выпала удача получить атрибут, а ты ведешь себя как мальчишка, вместо того, чтобы всецело служить роду.
— Что же мне теперь, порвать себя на части из-за этого атрибута и раздать каждому, чтобы обидно не было?
— Надо будет — почему бы и нет? Во имя рода и жизнь можно положить.
Я взглянул в глаза Александра, пытаясь понять — действительно ли он так считает или это только слова, ничего не значащие, пустые?
Собеседник надменно взглянул в ответ.
— Мальчики, ну вы чего в самом деле? Хватит спорить! Сколько можно?! — голос Ольги вдруг задрожал — она готова была вот-вот разрыдаться. — Опять вы начинаете препираться.
— Извини, — первый произнес я. — Больше не будем. Но Анфиса, я считаю, все же должна быть на процессии.
— Александр прав, — вдруг сказал Ольга, посмотрев на меня красными глазами. — Она под арестом, его наложил отец, и отменить его никто не смеет — до определенного времени.
— Ольга, ты же сама знаешь, что эти обвинения ничего не стоят!
Сестра стыдливо опустила глаза и я вдруг понял — она не хочет спорить и вступать в конфликт с будущим главой рода. Себе дороже потом будет.
Ну что же, предусмотрительно.
Я ничего не сказал, молча пошел к себе в комнату.
* * *
Пришла гадкая весть. На день похорон отца Герцены устроили бал. Официально — по причине юбилея обряда крещения Григория Герцена, которого, как оказалось ровно шестнадцать лет назад макнули в купель. Замечательная дата, так удачно совпавшая с печальным событием. Но я не сомневался что на самом деле причина была иной.
Герцены просто устраивали танцы на костях. И от этого мне становилось дурно.
Излишняя злорадность не сыграла им на руку — это заметили многие аристократы и на похоронах вполголоса обсуждали этот бал, осуждая и упрекая.
Я же едва не горел от ненависти и злости. Всему есть предел. И этот предел Герцены сегодня точно перешли.