Конверт был открыт, Эммануил Рудольфович вытащил гербовую белоснежную бумагу, на которой убористым ровным подчерком было что-то написано.
Адвокат нацепил на кончик носа круглые очки, прочистил горло.
— Господи, да читайте уже! — вновь не выдержал Александр.
Эммануил Рудольфович пристально посмотрел на него, сказал:
— Помимо основного документа завещания ваш отец оставил вам еще и письмо, которое тоже просил зачитать вам в этот день. С какого документа начнем?
— С завещания! — тут же выдохнул Александр, не удосужившись даже спросить остальных. — С основного документа начнем, а потом уже и письмо прочтем.
— Хорошо, — пожал плечами адвокат. — Как вам будет угодно.
Эммануил Рудольфович отложил исписанный лист, взял другой.
— Завещание составлено в закрытой форме, это значит, что до смерти вашего отца никто не мог с ним ознакомиться полностью или частично. Такова была воля вашего отца. Конфиденциальность сохранена, это ясно было по вскрытию печатей.
Адвокат глянул на нас, убедившись, что вопросов нет, начал читать тест завещания:
— «Город Москва, седьмое июля две тысячи двадцать первого года. Я, Вяземский Петр Алексеевич, проживающий в городе Москве, в поселке Золотово, по улице Императорской 2, дом 5, настоящим завещанием делаю следующее распоряжение. Первое. Все мое имущество, какое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, в чем бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось, а также правом, данным мне мои отцом и им его отцом, передаю в наследование рода и управление оным, фамилией Вяземских и правом выступать от этой фамилии официально, а также управлением рода, каково было у меня…»
Эммануил Рудольфович поднял взгляд, выжидая театральную паузу.
Александр усмехнулся. Он обмяк и готов уже был выслушать свое имя — бесспорный претендент на наследование всего.
— «… Максиму Петровичу Вяземскому.», — дочитал словно отрубил адвокат.
Возникшая пауза была громче любого звука.
— Простите, что? — переспросил Александр, когда тишина, казалось, была уже оглушительной.
— «… Максиму Петровичу Вяземскому», — вновь прочитал адвокат. — Тут так написано. Можете в этом убедиться сами.
Он показал документ — там действительно значилось мое имя.
— Это какая-то шибка! — Александр встал с места, глянул на меня, вновь на адвоката.
— Нет, ошибки никакой нет, — спокойно ответил Эммануил Рудольфович. — Все верно. Отец назначил наследником рода Максима Петровича.
Все невольно обратили на меня взоры.
Я же сидел, не зная что сказать. И лишь выдохнул:
— Почему я?
Адвокат улыбнулся, сказал:
— Таков его выбор, мудрый и неоспоримый.