— А вы сами — сталкивались с ними, с «Красными Казематами»?
Бартынов прищурил глаза, губы его стиснулись в одну тонкую едва видимую ниточку.
— Ты задаешь слишком много вопросов, хотя просил ответить всего лишь на один. Я ответил на него.
Бартынов нещадно раздавил сигарету в пепельнице.
— И, насколько я помню, у тебя только два дня осталось, а не целая жизнь. Время идет, стремительно, неумолимо. Не трать его на глупые вопросы.
— Но…
— Хватит! — рявкнул Бартынов. — Или я передумаю насчет своего обещания.
Охранники выпроводили меня из кабинета.
Я поспешил прочь.
Вышел на улицу и на мгновение замешкался — возле машины лежало тело Кондора, которое другие охранники уже успели вытащить. Но даже не это заставило меня остановиться. Смерть, присев на корточки, словно зверь, высасывала из головы азиата что-то черное, похожее на дым. Чавкая и постанывая от удовольствия, она зыркнула на меня, усмехнулась.
— Чего встал? — пробасил один из охранников, подталкивая меня вперед.
Смерть вновь принялась за трапезу, пожирая остатки души убийцы.
Стараясь не смотреть на этот ужас, я пошел к воротам.
Назад ехал в задумчивости. Была мысль позвонить Агнете, но я не стал — хотелось побыть одному.
Как теперь искать связь между Герцеными и убийством Никиты? Я не знал. Последняя нить в виде Кондора уничтожена.
* * *
Дома было тихо. Как сообщил Нианзу Александр уехал в город. Ольга гуляла в саду. Анфиса была у себя в комнате. Размеренная жизнь аристократов, у которых нет абсолютно никаких забот. Тех, чьим жизням не угрожает опасность.
Я попросил у китайца чашку чая, сам пошел в кабинет отца — нужно было срочно придумать новый план действий.
Но только вот никаких идей как назло не шло в голову. Ситуация была дрянной. Очень дрянной. И выхода, казалось, найти из нее просто не имелось.
Этот день можно было с легкостью назвать днем плохих новостей.
Позвонил Эммануил Рудольфович. Голос его был, вопреки обычному, предельно сосредоточен, серьезен.
— Максим Петрович, — произнес адвокат. — Плохи наши дела.
— Слушаю, — ответил я, готовясь к самому худшему.
— Сейчас мои люди выяснили кое какие моменты насчет предстоящего суда, который инициировал ваш старший брат Александр. В общем дело передали Нелли Федоровне Штерн.
— Кто такая эта Нелли Федоровна? — не понял я.
— Горгона — так мы ее зовем. Неприятная женщина. Из анонимных источников известно, что на нее есть выход. Но только не у меня.
— Что это значит?
— Что Александр, скорее всего, вышел на нее через нужных людей — думаю, тут помогли связи и знакомства из финансовой школы, — и готовит удар. Дата заседания назначена на ближайшую субботу. Это слишком скоро в таких делах, что только подтверждает мою теорию о уже решенном вопросе.