— Что?! — настала очередь удивляться Ольге. — В психушку?
— Именно. Признание недееспособным — это только часть плана. Сработал он быстро, остается только похвалить! — я злобно улыбнулся. — В эту субботу уже суд состоится, будут рассматривать дело.
— Да это… я ему… — у сестры не хватало слов чтобы выразить все эмоции. — Я ему по голове сейчас настучу!
Она поднялась, двинула к выходу.
— Постой, — остановил ее я. — Не стоит. Это не поможет.
— Так что же — просто так сидеть будем что ли?!
— Мы — да. Потому что делом этим заняты адвокаты.
— Эммануил Рудольфович?
— Он самый. Он сейчас готовит все необходимые документы, чтобы оспорить заявление Александра.
— Он — хороший адвокат, — кивнула Ольга. И вновь вспыхнула: — Подумать только! Что удумал!
— Не трать понапрасну сил и нервы. Успокойся.
Сестра вязал себя в руки, кивнула.
— Я как-то могу тебе помочь?
— Только поддержкой, — ответил я. — Спасибо тебе за информацию.
Я поглядывал на стоящий у дальней стены бар с алкоголем. Теперь понятно почему он тут. Невольно начнешь стресс в алкоголе топить.
Надо будет убрать, от греха подальше.
Ольга подошла ко мне, обняла.
— Я всегда буду тебя поддерживать.
— Еще раз спасибо!
Сестра пошла к себе, а я вновь остался один.
Вот уж действительно этот день можно назвать днем плохих новостей. И день ведь еще не заканчивался!
Что же это теперь получается — никому верить нельзя?
Вот так завернулось все! Через два дня грозит смерть. Есть не иллюзорный шанс загреметь в психушку. Родной брат устроил настоящую войну против меня.
Я встал, начал ходить из угла в угол. В какой-то момент поймал себя на мысли, что и Вяземский-старший так делал, когда я был в тюрьме, а он пришел ко мне. Гены?
Подошел к окну. На улице было пасмурно, тучи заволокли небо, предвещая дождь.
Вновь сел за стол. Невольно задел коленкой выдвижной ящик и тот на удивление легко поддался, открывшись.
Взгляд упал на содержимое ящика. Взглянуть было на что. Пачка денег — коинов, похожих на синие фантики. Несколько пакетиков с белым порошком, похожим на муку. Блокнот. И пистолет. Черный, под тип «беретты».
Я взял оружие, зачаровано начал рассматривать его, чувствуя приятную тяжесть. Оружие лежало в ладони как влитое.
«Возьми его себе», — прошептала Смерть.
«Возьму», — внезапно согласился я.
Смерть довольно захихикала.
«Что это было там, в доме Бартынова? Что ты делала с Кондором?» — спросил я, глядя как Смерть прохаживается по кабинету отца.
«Его душна черна — люблю такие. Он убил много людей и каждая из его жертв отдала его душе частичку своей боли. Это очень вкусное блюдо! Ни с чем не сравнимое!»