Петр рад Касьяну приятное сделать.
— Непременно Сашку сфотографирую и вышлю.
— А чего, Алексей, я твоей помощницы не вижу? — Касьян легонько толкает приятеля в бок.
— Ну куда я без нее? Ольга еще раньше ушла. Пальника, говорит, может, подстрелю.
— Пальник — это тетерев по-нашему, — объяснил Касьян Петру.
Почти сразу же за деревней построились по-походному — в один след. Впереди маленького отряда идет Семен, ведет в поводу лошадь. Шагает Семен широко, плотно вминает снег. Следом — Касьян ведет своего Сивого. Дальше — Алексей. Петр то идет самым последним, то обгоняет отряд по рыхлому снегу и щелкает фотоаппаратом.
— Смотри, парень, пристанешь. Путь хоть и недалекий, а все же…
Одет Петр, как и все, легко и тепло. И видно, что радуется этой легкости и теплу, этой не привычной для горожанина одежде. На ногах у него легкие олочи. Тепло в олочах на ходу. Горят ноги. Старая ондатровая шапка Касьяна пришлась ему впору. Штаны из шинельного сукна, суконная куртка перехвачена ремнем.
Собаки куда-то, по обыкновению, убежали. Изредка они появляются далеко впереди черными точками и снова исчезают.
Часа через полтора хода сделали привал. Смели снег с поваленного дерева и сели. Закурили. Пополз в морозном воздухе синий табачный дым. Мужики лениво смотрели на облака, на снег, на деревья.
Меж заснеженных елей, ныряя, пролетел дятел. Он пристроился высоко на сухой лесине, заскользил еще выше. Стукнул несколько раз, недоверчиво склонил голову набок. Лесина ему чем-то не понравилась, дятел сорвался с дерева и в три пологих нырка исчез. Словно его и не было. Только несколько желтых сосновых чешуек, планируя, спускались на снег.
— Смотри-ка, вроде Ольга бежит.
Алексей приподнял голову.
— Она, кому еще.
— Быстро бежит.
По небольшой лощине, чистой от леса, движется темная фигурка. Впереди несколько собак. Обогнал всех рослый широкогрудый пес.
— Карам!
Пес прижимает уши к голове, машет круто гнутым хвостом, трогает Алексея тяжелой лапой.
Петр хотел было погладить собаку, но Карам вопросительно повернулся, и парень отдернул руку.
— Не бойся. К людям он добрый. — Бородатый, краснолицый Алексей треплет пса по загривку.
Вскоре подъехала Ольга. Она сняла широкие, подбитые лосиным камусом лыжи, поставила к дереву тозовку.
— Одну только белку и встретила.
Девушка бросила понягу с привязанной за голову дымчатой белкой с пышным рыжеватым хвостом.
— Краснохвостка.
Одета молодая охотница не в серый суконный зипун, а в короткую оленью парку. Вместо олочей — высокие, расшитые разноцветными кусочками кожи унты.
— Медленно же вы едете, — голос Ольги звонкий и прозрачный, как ледяная сосулька на солнечном ветру.