Удивились все. Просто ещё несколько очередей, но это стало последней соломинкой. Японцы уже попадали по перекрёстный обстрел, и сейчас из-за плотности огня замерли. Сирисун видела их замешательство. Натиск прекратился – вражеский офицер пытался разобраться в изменившейся обстановке. Такого не должно было случиться, но случилось. В голове лейтенанта снова зазвучал голос, но не инструктора, а какой-то с английским акцентом. Она слышала записи с образцами речи английской аристократии. Язык был ей знаком не очень хорошо, но достаточно, чтобы понимать звучавшие в мозгу слова: "Сейчас! Прямо сейчас! Пора!"
Она вскочила, следом за ней по всей линии поднялся остальной взвод. Японцы не побежали – они никогда не бежали, но явно были ошеломлены таким поворотом. Они много лет воевали с китайцами, которые, как правило, не отличались боевой устойчивостью и очень редко контратаковали. Тем более в штыки. На осознание требовалось время, а потом стало слишком поздно. Сирисун видела своего противника, бежавшего навстречу с выставленной "Арисакой". Она заученно отбила винтовку, сделала выпад, вонзая зазубренный штык-нож в живот. Повернуть, потянуть, высвободить. Позади неё Яуд срезал другого японца из МП-40, не подпуская к командиру.
Всё закончилось очень быстро. Японцы были разбиты, её люди удержали позиции. Те, кто остались.
— Идём дальше, не останавливаемся. Подсчитайте потери. Дайте связь. Надо доложить о бое, — отстранённо говорила она, высматривая любые признаки возможного сопротивления. Раздалась короткая автоматная очередь. Она дёрнула головой. Раненый японец шевельнулся, и один из её людей добил его. Яуд перехватил её взгляд.
— Иначе нельзя, госпожа. Это японцы. Они не сдаются. Попытайтесь взять пленного, и он подорвёт вас гранатой вместе с собой, или застрелит последним патроном.
Сирисун понимающе кивнула. Взвод уже занимал оставленные недавно окопы и заново укреплялся. У её ног лежал офицер, с грудью, развороченной пулемётной очередью.
— Госпожа, заберите его меч. Он ваш по праву.
Она покачала головой.
— Некогда. Надо идти дальше.
— Госпожа, это правда надо сделать. Люди должны видеть.
Она поняла, что имеет в виду сержант. Это была подлинная катана, не из числа дешёвых офицерских штамповок. Рядом лежали ножны. Она подобрала и их, потом вскинула меч над головой. На клинке вспыхнуло послеполуденное солнце. Те из её бойцов, кто видел это, радостно закричали. Кто не видел, услышали голоса, посмотрели и присоединились.
— Есть связь, госпожа. Вот список потерь. Девять погибших, шесть раненых. У остальных царапины, можно даже не считать.