Она, все еще улыбаясь, пожала плечами.
— Ja ne ponimaju…
Он не помнил, как ее зовут и из какой бывшей советской республики она приехала. Но знал, что она ни слова не понимает по-шведски, и именно поэтому с ней так хорошо говорить.
Она прибыла в Стокгольм на рижском пароме несколько дней назад — восемнадцать лет и, если не считать плохих зубов, довольно миловидная. Девушка страдала чем-то венерическим, и Свену-Улофу предстояло свозить ее к врачу по одному адресу в южном пригороде. Взамен она окажет ему услугу, и Свен-Улоф надеялся, что девушка не врала насчет того, что болезнь не передается оральным путем.
— Знаешь, что я делал на прошлой неделе? — Свен-Улоф снова посмотрел на нее.
Девушка склонила голову набок и отвела от лица темный завиток.
— I speak English, you know. Want to speak English?[75]
— Нет. Так лучше.
Снег тихо падал на дорожное полотно, когда Свен-Улоф проезжал Вестербрун. Мерцающие сумерки, одноцветные, за исключением красных точек с булавочную головку — габаритных огней едущей впереди машины.
— За восемь дней я выбросил на таких, как ты, сорок пять тысяч, — продолжал Свен-Улоф. — Оса думает, что я на работе, а на работе думают, что я лежу дома с ротавирусом.
Он усмехнулся, погладил ее по ляжке, включил поворотник и, прежде чем сменить полосу, бросил взгляд в зеркало заднего вида. Сзади полицейская машина. В горле вдруг пересохло.
Свен-Улоф вцепился в руль и немного сбросил скорость.
— Это ваша вина, понимаешь? Таких, как ты, — сказал он.
Девушка снова пожала плечами и отвернулась.
Но ему было абсолютно неважно, понимает ли она хоть слово из его речей.
Нужно выговориться. А с кем еще ему поговорить?
Свен-Улоф снова посмотрел в зеркало заднего вида. Полицейская машина так и держалась за ними; там, где Вестербрун переходит в Лонгхольмсгатан, в сторону Хорнстулла, он помигал правым поворотником и свернул на улицу поуже.
Полицейская машина проехала прямо; Свен-Улоф развернулся и снова выехал на Лонгхольмсгатан. Но легче ему не стало. Скорее наоборот.
— Послушай меня. — Он похлопал девушку по плечу. — Это важно, понимаешь?
— Da?
Девушка взглянула на него с беспокойством.
— Just listen, okay? Просто выслушай…
Девушка облизала губы. Рот у нее не закрывался как следует, и, если она не сжимала губы, зубы оставались видны.
Проезжая на восток по Хорнсгатан, Свен-Улоф продолжал говорить с девушкой по-шведски, рассказывать, как провел последнюю неделю: мастурбировал, трахался, бесцельно колесил на машине, заезжал домой в Стоксунд, чтобы, как обычно, пообедать с Осой, снова уезжал на машине, снимал еще какую-нибудь девушку, трахался, мастурбировал и снова мастурбировал.