— Вермдёледен?
— Да. Я увидел их, включил мигалку и связался с ближайшими полицейскими. У дорожной полиции в Хенриксдале две машины, и они подтвердили, что присоединяются, хотя наверняка они не успели даже выбраться на шоссе. Или успели?
— Нет, не успели. Продолжайте.
— Я… Я догадывался, что они не успевают, поэтому позвонил охране моста в Данвикстулле.
— С какой скоростью вы ехали?
— Не знаю. Может быть, сто тридцать в час.
— Дорожная камера зарегистрировала, что ваша машина двигалась со скоростью сто восемьдесят километров в час. — Следовательница полистала бумаги. — Одновременно вы вели телефонный разговор с охраной моста, которой продолжался одну минуту двадцать секунд.
— Может быть, — сказал Кевин.
— Из-за этого разговора вы потеряли контроль над машиной?
— Нет, у меня была гарнитура. Тот факт, что у “тойоты” неисправны тормоза, еще не подтвердили?
Адвокат кашлянул.
— Факт подтвержден продавцом. — Адвокат повернулся к следовательнице. — Кевина обвиняют не в неосторожной езде. Давайте вернемся к существу дела.
Женщина кивнула.
— Мост… Кевин, почему вы отдали приказ о разводе моста?
Она сидела по правильную сторону стола.
Он — по неправильную.
— Я счел, что развод моста — единственная возможность остановить их. Я признаю, что поторопился, но все было так быстро.
Следовательница взяла еще один документ.
— По словам дежурной, сначала она отказалась выполнить ваш приказ, но, несмотря на то что она перечислила возможные риски, вы стояли на своем и сказали, цитирую: “Разводите этот долбаный мост, иначе пеняйте на себя”.
— Вот как. Ну ладно.
Долбаный мост, подумал Кевин. Неужели я так сказал?
— Я мало что соображал, — прибавил он.
— Вы плохо спали в последнее время?
— Да.
— Как по-вашему, это могло повлиять на ваше решение?
— Да.
Кевину не мать
Росендальсвэген
Вера сидела в своем кабинете, из окна которого открывался вид на Юргордсвикен. Ей нравилось сидеть здесь, в этой комнате на втором этаже, смотреть на лед и видеть, как бледнеет небо перед закатом. Искрящаяся белая полоска вдоль каменной набережной, время от времени потрескивает оконное стекло: зима подступает все ближе. Хотя лед застыл только сегодня ночью, подумала Вера. Он может растаять уже завтра.
Старый военный велосипед Себастьяна весь проржавел, шины в трещинах. Удивительно, что он вообще способен катиться. Как удивительно и то, что Себастьян сел на него и приехал.
Неужели он меняется? Неужели “ути” утратило важность, и Себастьян просто хорошо себя чувствует среди себе подобных, в “сэкаи”?
Вера надеялась на это. Всегда надеялась.