— Насколько я понимаю, Герман Ерофеевич оставил вам свой архив. Мне бы почитать, что там. Потому что одно дело обещать, а другое — сделать. Я же в его изысканиях пока ничего не понимаю.
— Вежливый… — неодобрительно поморщился Малахий Венедимович.
— Что? — парень удивленно глянул на себя, затем попытался уточнить: — Что вы имеете в виду?
— Я говорю — вежливый ты. И слишком мягкий… Герман был очень жестким человеком. Даже жестоким. Столько мерзости за долгую жизнь насмотрелся, что ожесточился… Если он тебе что-то от себя лично оставил, то подомнет. Сожрет рано или поздно. Под себя перекроит.
— Обычно жизнь перекраивает. Особенно, если жизнь такая, что за кусок хлеба приходится глотки рвать, — Сергий помрачнел. В памяти всплыли образы, как он долгими зимними ночами грыз сухую корку, которую удалось найти рядом с помойными баками кабака на выселках.
— Может и так. Но мой старый приятель был человеком, которого держали на цепи и спускали лишь в исключительных случаях. Боялись его до одури и одновременно не смели на вольные хлеба отправить. Потому как больше ни у кого подобной силы не было… Темный волхв, способный на грани миров следы читать — это редкость. Европа своих давно изничтожила в страхе перед неведомым. А у нас вот — остался. И даже с теми же бриттами сошелся, им трактаты писал и лучших ищеек натаскивал. Наши побрезговали в ножки поклониться, когда обгадились, а жабы заморские каждый раз благодарили и обещали любую поддержку.
— Но ведь Зевеке так в Лондон и не уехал, хотя и звали?
— А что он там забыл? Корни его здесь. Здесь и похоронили… Кстати, не ходи на могилку пока, не надо. Синод наверняка присматривает. Попозже можно дань памяти отдать. Хотя этой памяти у тебя — вон сколько, аж корежит… Ладно. За мной слово, которое дал. Приятельствовали мы с ним долго, да и в свое время меня на ноги поставил, денег на лучших лекарей не пожалел. Поэтому покажу, что и как, потом решишь с вывозом… Значит, весь архив Германа в двух местах хранится. Первый — это бухгалтерские книги. Они в банке Шпиро лежат. Там ничего по интересному для тебя нет пока. В основном — с кем дела вел и сколько налогов заплатил. Разве что позже, как в силу войдешь, сможешь имена клиентов посмотреть. Остальное — в этой комнате. Мусор и ерунда разная дома остались, но там больше журналы, что выписывал и сказки, до которых большим охотником был. А вот трактаты разные и личные выписки — все тут. По левую сторону Темный свод, ведовство и с зарубежных поездок древности разные. По правую руку — артефакторика и механика. Свет у нас бесплатный от князя, поэтому лампу можно жечь, сколько надобно. Эта макулатура на столе — моя, сюда архив библиотечный сложил, можно на пол сгрузить, если мешать станет. Когда свое в ящики захочешь складывать, скажи заранее, я разрешение на вывоз оформлю.