Он спустился с постамента, и подошёл ко мне.
— Группа должна знать, плеер Гончар. Ты отвечаешь теперь за четверых, и у них нет пути назад. Система теперь устроена так, что чаще всего исправляет свои ошибки одним образом.
Я понял, о чём говорил Дворфич, и стиснул зубы. Но Глазьева ведь предупреждала, что не стоит говорить каждому встречному, что я сын Чекана. Если жизнь дорога.
Ректор пробежался взглядом по нашим лицам:
— Все знают, каким образом?
— Я так понимаю, обнуление? — спросил Анатолий.
— Лекарь, — улыбнулся ректор, — Достойный наследник династии Лекаревых. Да, верно, обнуление.
Носатый едва не расплылся от счастья, когда упомянули его семью. Хотя заявление о том, что всех могут обнулить, никому не понравилось.
Я не выдержал:
— Но, Гармаш Дворфич, разве это честно?
— Ты про что?
— Я вообще про обучение в группах. Как могут все отвечать за одного? Тем более, когда есть такие классы, как ремесленники.
— Это опыт нескольких поколений, Гончар.
— Но ведь так могут обнулить по-настоящему талантливого игрока, — возмутился я, — Попадёт сильный маг в слабую группу, и всё… А ведь у него могло быть великое будущее.
— По-настоящему сильный маг… — начал гном, возвращаясь на трон. Усевшись, он продолжил, — Такой маг вытащит всю группу, и ещё сверху добавит. Знаешь, даже среди нюбсов ходит такая поговорка: «Везёт сильнейшему.»
Я кивнул, поджав губы. Да, в стенах Баттонскилла эти слова приобретали особый смысл. Навык и удача.
— И, Гончар, ты переоцениваешь значение одиночек, — сказал Дворфич, — Система строилась не одно столетие.
— Но ведь…
— Вторая мировая война, — отчеканил гном, — После которой Министерство Магов… кхм… Игроков приняло окончательное решение. Группа, или, как сейчас говорят, пати, это основа.
— И у вас есть пати? — подала голос Биби.
На миг глаза гнома подёрнулись воспоминаниями.
— Была, — вздохнул он, — Но не об этом речь. После окончания академии у вас будет возможность стать одиночкой, но это путь в никуда, запомните.
Подождав, пока до нас дойдут его слова, ректор обратился ко мне:
— Гончар, есть два пути. В первом вы сталкиваетесь с трудностями порознь, во втором сообща.
Я понял, что опять всё упирается только в моё решение. Блин, мне так хотелось от этого Гномозеки мудрого покровительства, чтобы он чётко сказал: делай вот так, и будет правильно.
— А о чём речь? — наконец спросила Блонди.
Пауза затягивалась, и, наконец, я сказал:
— Я — сын Тёмного Чекана.
Честно, я ожидал худшей реакции. Но тиммейты отнеслись по-разному.
— Вот зе фак!
— Ни фига себе, братуха, ну ты крут!
— Правда, того самого Чекана? — спросила Биби.