— Это хорошая новость. — откинувшись назад, вымолвил старик. — А что с Артуром?
— Господина Артура вылечили лекари клана Одзава.
Детская стычка, которая могла обернуться войной двух великих кланов, закончилась на хорошей ноте.
— Господин, кое что меня тогда показалось странным. — задумчиво произнес Картер, что на него было совсем непохоже. — Когда Артура повалили на землю и принялись избивать, я захотел вмешаться, но неведомая сила ударила по моей голове, и на пару секунд, я потерялся в пространстве, когда пришел в норму, увидел как нападавшие держаться за головы и болезненно стонут. — каждое последующее слово, очень тяжело давалось мужчине. — Понимаете Господин Велс, в этот момент, я чувствовал себя абсолютно беспомощным.
Алмер был заинтересован. Когда воздушник ранга легенда, тот кто способен мощным торнадо стереть большую часть этого города, говорит о том, что он чувствовал себя беспомощно, заставляет задуматься. Удар по голове? Сила? Звучит как бред, но Картер не станет врать.
— Я тебя услышал. если больше нет новостей, то можешь идти.
Поднявшись со своего места, разведчик поклонился и покинул комнату. Алмер вернулся к окну, за которым послышались раскаты грома и начался сильный ливень.
Макото (глава Одзава) наверняка слышал об этом инциденте от своих людей, и возможно, у него появились некие подозрения. Что ж, в таком случае, придется раскошелиться на подарок его дочке. Макото примет подарок и на время забудет маленькое недоразумение.
Алмер всем сердцем ненавидел Макото Одзаву, потому что это единственный человек, мысли которого, старику было сложно предугадать. Сначала его отец доставлял проблем, а теперь и сынишка повзрослел.
Интерлюдия
Макото Одзава.
— Господин, все приготовления к празднованию дня рождения вашей дочери готовы.
— Благодарю! — улыбнувшись, произнес глава Одзава.
Огромное помещение с высокими стенами было полностью готово к завтрашнему празднованию. Комната была в японском стиле, но также присутствовал и некий европейский декор: е же столы и стулья, решили оформить в подобном стиле, но различные японские орнаменты, вышитые на скатертях, накрывавших столы, отдавали запахом восточной азии.
В основном, все оформления были стандартными, но кое что выбивалось из общей массы. Все уголки были украшены ярко красным цветком, в Японии именуемом как 'Хиганбана' — или цветок мертвых. Конечно и у европейцев нашлось свое название этому растение — 'Красная, паучья лилия' или 'Ураганная лилия', но более распространенным названием является 'Ликорис'. Цветет он осенью, а конкретно в сентябре, как раз в период осеннего равноденствия, отсюда и японское название. Европейцы же назвали его так, потому что считали этот цветок предзнаменованием грядущих бед.