На первый взгляд ничто не выбивалось из привычного ритма жизни и ничто не резало глаз. Серые коробки домов, местами расцвеченные баннерами и рекламой, бойницами-окнами уныло смотрели на окружающий мир. У магазина «Новый мир» выстроилась длиннющая очередь, шла распродажа по бросовым ценам старых, еще советского производства мебельных гарнитуров. Неподалеку от него рабочие занимались ремонтом теплотрассы. У самой почты десяток божьих одуванчиков — пенсионеров, рассевшись на лавочках и подставив лица солнцу, грелись в его лучах. Время шло. Беднов нервными шагами семенил по аллее и все чаще постреливал глазами в сторону стоянки.
Карпов проявил завидную пунктуальность, ровно в 11:00 подъехал к почте, вышел из машины, покрутился перед входом и возвратился обратно.
«Мандражит, значит привез! Хвоста не видно, значит все чисто!» — оживился Беднов и отправился на встречу. По пути настороженным взглядом косился по сторонам, задержал на рекламном плакате почтовой службы. Ее яркая представительница с вызывающе глубоким вырезом жакета на груди и в короткой юбчонке призывала граждан пользоваться услугами почты. В нижней части плаката чья-то дерзкая рука написала: «А почтальоншей можно?»
Хмыкнув, Беднов забыл о страхе перед контрразведкой, перебежал дорогу и направился к машине Карпова. Тот увидел его и предупредительно распахнул дверцу. Звуки песни оглушили Беднова.
Певец с надрывом пел: «…Сегодня парни водку пьют, а завтра планы продают…»
— Борис, ты чо ничего лучше не нашел? Выключи! — потребовал Беднов, и невольно холодок окатил ему спину.
А певец продолжал: «…Сегодня ходят в бороде, а завтра где? В НКВД…»
— Выключи! — сорвался на крик Беднов.
— Михаил Иннокентьевич, ты чо такой заведенный? Сбрей бороду и никаких проблем, — демонстрировал завидное хладнокровие Карпов, но магнитофон выключил.
Беднов втиснулся на переднее сидение, перевел дыхание и спросил:
— Материалы с тобой?
— Да, — подтвердил Карпов, расстегнул портфель, достал увесистый пакет и потряс в воздухе.
Беднов потянулся к нему. Карпов отвел руку и, покачав головой, произнес:
— Извини, Михаил Иннокентьевич, но, как говорил классик, сначала деньги, а потом стулья.
— Борис, ты чего, мы же партнеры?! — опешил Беднов.
— Да, партнеры, Михаил Иннокентьевич, но я не Леня Голубков, деньги вперед.
— Ты что мне не веришь?
— Верю, но деньги вперед.
— Ну ты и фрукт, — ворча, Беднов открыл дипломат, достал туго перетянутую резинкой пачку долларов и подал Карпову.
— И что, это все?! — возмутился тот, и его понесло: — Это же копейки! Да если бы я знал, то не стал бы мараться.