— Я это так и рассматриваю.
— А вообще, Джон, хватит о ней! Нас должен интересовать только Финкель! И даже не столько он, сколько его разведывательные возможности. Насколько они перспективны, не завышаем ли мы их?
— Думаю, нет. Я проанализировал то, что Финкель изложил в декабре 1990 года в анкете, направленной в нашу Службу иммиграции и натурализации.
— И что же он писал, там есть за что зацепиться?
— Одну минуту, Дэвид, разреши взглянуть? — прервал доклад Саттер и обратился к досье на Финкеля.
— Оставь, Джон, — остановил Ролф и предложил: — Давай на словах.
— О’кей. Насколько я помню, в анкете он указал основные направления научных изысканий, которыми занимается его лаборатория и смежные с ней, а также раскрыл ряд тем в области гидроакустики. Из них наиболее интересны результаты испытания технических систем в области снижения шумов работы гребных винтов.
— Так это же самое важное! И что, Финкель знает о них?
— Сдается мне, да. Я пытался вытащить из него эту информацию, но он ушел от ответа.
— Почему, боится?
— Не столько боится, сколько набивает себе цену.
— Он догадался, кого ты представляешь, и решил торговаться?
— Похоже что так.
— И какова же его цена?
— Не назвал, а выставил условия.
— Даже так?! Наглец! — возмутился Ролф.
Саттер только развел руками. Резидент, подавив вспышку гнева, уточнил:
— И что за условия?
— Организация выезда из России ему с женой и трудоустройство.
— Да кому она нужна эта старая развалина!
— Я с тобой согласен, Дэвид. Но ты же сам сказал, что старуха Финкеля для нас важная струна, и на ней можно играть не меньше года. Поэтому я пообещал ему решить ее вопрос.
— В общем-то, правильный ход, — согласился Ролф и предложил: — Надо и дальше давить на зарвавшегося старика его старухой и сыном, а там посмотрим.
— Да, это должно сработать, и он вывалит все, что знает.
— И чем раньше, тем лучше! Этот Моисей сорока лет не протянет, от жадности раньше времени подохнет.
— Вот потому я форсировал события и назначил ему встречу в Бельгии, подальше от глаз русской контрразведки.
— И как Финкель к этому отнесся?
— Защебетал как скворец весной.
— Надеюсь, от этого щебета будет польза.
— Будет! Я дал перечень вопросов, он их взял и обещал к нашей встрече в Бельгии найти ответы.
— О’кей, Джон, будем надеяться, что «Хэл Рубинштейн» сыграет блестящую партию в нашей партитуре. Готовь его вербовку!
— О’кей, сэр, — принял к исполнению Саттер и поднялся на выход.
— Задержись, Джон! — остановил его Ролф, опустил руку на пульт управления и нажал на клавишу.
На стене справа от него тускло замерцал экран, и через мгновение на нем проступила карта России, усеянная условными знаками и обозначениями, понятными только военным специалистам и разведчикам. Это была особой важности схема резидентуры ЦРУ, раскрывавшая устремления американской разведки к секретным российским военным и оборонным объектам. Ролф поиграл пальцами на клавишах, и на экране крупным планом возник регион Среднего Урала. Покрытый густой черной сетью дорог, изрезанный голубыми прожилками рек и усыпанный бледно-синими блюдцами многочисленных озер, он, буквально, пылал жаром от множества обозначений.