— Он не стал мне объяснять.
— Кто он? У него есть фамилия? — наливался злостью Салмыков.
— Начальник особого отдела полковник Назул.
— Почему?! Какое он имел право?
— Он сказал, что возбуждено уголовное дело и проводятся следственные действия.
— Чт-о?! Какое еще уголовное дело?! Алексей Николаевич, ты что такое несешь?! — взорвался Салмыков и затопал ногами.
Под его разгневанным взглядом Крошков превратился в студень и потерянно лепетал:
— О-они уже здесь. Они….
— Кто они?! Ты можешь членораздельно сказать, а не мычать?
— Подполковник Черский со своими контрразведчиками и следователи! Они изъяли документацию в транспортном отделе! Трифонова и Мелкозерову арестовали…
Крошков продолжал что-то говорить. Салмыков уже ничего не слышал, сердце пронзила острая боль, в глазах потемнело, стены, потолок поплыли перед глазами. Крошков успел подхватить его и не дал упасть. Ему пришли на помощь сотрудники КБ, вместе донесли Салмыкова до первого кабинета, уложили на стол и вызвали врача. В себя Салмыков пришел в медсанчасти объединения. Предварительное обследование показало, что у него произошел гипертонический криз, и врачи настояли на стационарном лечении. Под вой сирены Салмыкова повезли в клинический центр.
На следующий день по ВСМПО и всему городу прокатилась волна всевозможных слухов. Обильную пищу для них дали повальные проверки, проводившиеся следственными группами на складе готовой продукции, в транспортном отделе и очередная статья Цепляева «Тюрьма по ним уже не плачет» в газете «Салдинский рабочий». Не успела еще высохнуть типографская краска на газетной полосе, как вслед за арестом Барсукова, Лебедева, Трифонова и Мелкозеровой задержали диспечера транспортного отдела Иванова и поместили в местный следственный изолятор.
Тучи сгустились и над головой Тишковского. Следователь по особо важным делам Егоров затребовал от него документацию по сделкам с ООО «ЛиК» и назначил допрос на утро следующего дня. Потеряв от страха голову, Тишковский заперся в кабинете, одну за другой глотал таблетки валидола и прислушивался к каждому звуку за дверью. Подошел к концу рабочий день, а он все не решался отправиться домой. В опустевших коридорах правления ВСМПО монотонно гудели пылесосы. В приемную вошла уборщица. Тишковский встрепенулся, непослушными рукам сложил в папку все, что имело отношение к сделке с ООО «ЛиК», на негнущихся ногах покинул кабинет, спустился на стоянку, сел в машину и коротко бросил водителю.
— Домой, Саша!
Водитель стрельнул в него любопытным взглядом, но слово замерло на губах, и тронул машину. Справа потянулась бесконечно длинная стена бетонного забора. Через два километра она закончилась, и водитель свернул в район «новых домов» — в народе «жирных котов». Въезд на стоянку загораживал черный мерседес. Чертыхнувшись, Тишковский выбрался из теплого салона, от леденящего ветра перехватило дыхание и, кутаясь в меховой воротник пальто, направился к подъезду своего дома.