После поворота на Москворецкую набережную разрешалось применять оружие.
И сразу же появились первые жертвы.
Бронированными клыками, намертво приваренными к бамперу, отец Гондоний подцепил невезучий «мерседес» Савватия и, подбросив немилосердно, обрушил заревевшую в падении машину в реку.
Иоанн едва успел заметить блеск от взмывших в воздух брызг, как и сам едва не попался на подобный приём.
Подобравшийся сзади Амвросий боднул чувствительно его машину, судя по всему, проткнув-таки фронтальным ломом багажник.
«Сволочь, прости Господи!» — подумал Иоанн.
И включил разбрызгиватель фенола.
«Хаммер» Амвросия скрылся в фенольном облаке, вылетел из него на мгновение, тут же закрутился волчком, опрокинулся на бок и, пропахав по задымившемуся асфальту неглубокую борозду длиной метров в пятьдесят, врезался с маху в опору Устьинского моста.
«На Котельническую выезжаем», — отметил Иоанн.
Это было опасное место.
В высотке на набережной жили ведьмы, которые часто обстреливали из гранатомётов рясоносных гонщиков.
Говорят, привычку такую взяли они после того, как года два назад во время рождественских гонок какой-то неопытный в зимних гонках новичок влетел аккурат в витрину местной вудуистской лавки, причинив владельцам оной изрядный урон.
Вот и сейчас какая-то стерва засадила из древнего РПГ по головной машине…
«Неужели Гондонию крышка?» — обрадовался было Иоанн.
Но преждевременна была радость его.
Хитрый фаворит гонок вовремя притормозил, пропуская вперёд юного дьячка, серебряного медалиста.
И проскочил сквозь облако взрыва и густой сноп осколков, лишь слегка повредив себе ветровое стекло.
«Второе место!» — воодушевился Амвросий.
Серебряная медаль — уже неплохо.
Сразу же после поворота от Гончарной набережной на Таганку он прибавил обороты и вплотную прижался к лидирующему «майбаху».
И тут коварный Гондоний применил самое опасное своё оружие.
Ракеты!
Расширившимися, по-совиному круглыми глазами смотрел затрепетавший отец Иоанн, как открывается камуфляжная крышка и из внутреннего отсека выдвигаются грозно качающиеся на подвеске серые остроносые болванки.
И вот, бросив бело-оранжевый хвост, одна из них слетела с держателей и понеслась навстречу заметавшейся зигзагами Иоанновой машине.
«Не-ет!» — завопил Иоанн, сам не ведая, мысленно ли это делает или уже вслух.
И, с совершенно невероятной, от самого себя никак не ожидаемой силой крутанув руль, на полной скорости в долю секунды ушёл под Краснохолмский мост, одновременно услышав истошный визг тормозов, хруст металла, удар воздуха и грохот близкого взрыва и ощущая заползающую в ноздри густую, горячую волну воздуха, пропитанного запахами горелой резины, раскалённой стали и дымящегося пластика.