И всё-таки… Не погребной запах, нет! Руднев, конечно же, не более чем на мгновение мог спутать запах этот с духом сырого погреба. Это был иной запах сырости.
Так пахнет кондиционированный и профильтрованный воздух, который давно уже не разбавляли воздухом с улицы.
Руднев сразу обратил внимание на то, что стены кабинета — глухие. Ни одного окна.
Не сразу можно было понять, как же проветривается этот кабинет, герметичностью своей похожий на бункер.
И только по едва слышному шелесту продуваемой по вентиляционным каналам фильтрованной, обогащённой кислородом и очищенной от пыли газовой смеси можно было догадаться, что где-то за декоративными панелями спрятаны воздуховоды кондиционеров.
Но искусственный, безжизненный и даже по самой совершенной технологии осушенный воздух нёс с собой неотвязный, надоедливый, тревожный запах подземной сырости.
«Могилы!» — догадался Руднев и вздрогнул.
Человек, сидевший напротив него за столом, оторвался от экрана компьютера и посмотрел на Руднева с тревогой и недоумением.
— Плохо себя чувствуете, генерал? — хриплым и заметно подрагивающим голосом спросил владелец кабинета.
Руднев откашлялся.
— Горло с утра побаливает. А тут как будто влажно… Уборку недавно делали?
Руднев попытался улыбнуться. С улыбкой ничего не вышло. Уж очень сильное волнение охватило его. И ещё — досада.
Сначала начальник управления позвонил, потом — из администрации президента. И, будто сговорившись… Или — не будто, а впрямь сговорившись, потребовали, чтобы, бросив все дела, ехал он срочно на встречу с этим… Как его зовут-то?
Кажется, какой-то крупный чин из администрации президента. Но привезли-то его не на Старую площадь. Хоть дом этот рядом с Кремлём и, похоже, связан коммуникациями с комплексом зданий на Старой площади, но стоит особняком, в глубине административного квартала.
Подъезд без вывески, кабинет без таблички. К этому Руднев привык. В разных организациях приходилось бывать. В таких, например, чьи названия только цифрами и обозначаются. Или вообще — в конторах без названий. Всякое бывало…
Но так, чтобы посреди рабочего дня, накануне ответственного совещания — лететь, сломя голову, на вызов неизвестно кого… Нет, такого ещё не было!
«Хоть бы представился для приличия» с обидой подумал Руднев. «Чего в секретность играешь? Мальчишка я тебе, что ли? Ты бы ещё маску одел и чёрный плащ! Цирк, ей-богу!»
Такими вот иронично-раздражёнными мыслями пытался генерал подбодрить самого себя. Но бодрости не было.
Была тревога. И с трудом уже скрываемая дрожь.
— С пропуском проблем не было? — всё тем же хрипловатым, будто со старой, виниловой пластинки звучавшим голосом спросил человек за столом. — Охрана сразу пропустила?