«Если вода затопит нижние горизонты — этот проклятый водопал снова наполнит озеро», — подумал Нурис.
— Нейрат! Глейв! — позвал Нурис. — Сюда! Ведите людей по проходу. Мы с Боггером — замыкающие!
Нурис подошёл ближе к берегу и, протянув руки, стал подхватывать спускающихся к озеру людей.
Пробежавши мимо Глейв хлопнул его по плечу и подмигнул.
«Уходим, уходим…» — прошептал Нурис.
Только сейчас он начинал чувствовать невероятную усталость и опустошённость, и ещё — холод. Сводящий мышцы холод.
Ноги его задрожали, ослабели, стали подгибаться, и движения становились отрывистыми, неровными, отрывистыми, рваными.
Когда Нурис едва не уронил в воду поданного ему матерью ребёнка, то понял, что ему надо выбираться наверх.
И постоять хоть немного на берегу, с химической грелкой на животе.
«Иначе отключусь…»
— Дейвер, подстрахуй гражданских на спуске! — крикнул Нурис одному из бойцов.
И почувствовал, что на каждом проговариваемом, на каждом выдыхаемом звуке — губы трясутся и прыгают.
И никак нельзя унять эту дрожь.
Дейвер подошёл к нему, что — то сказал в ответ.
Не слушая, точнее — не слыша, Нурис кивнул.
И, цепляясь посиневшими пальцами за камни, стал выбираться — выше, подальше от ледяной воды.
Нурис почти ползком выбрался на берег и замер, полусидя у камня.
Он смотрел на ноги проходивших мимо него людей.
Видел только ноги, ботинки, сапоги, туфли…
«Туфли… Какая глупость — под землёй в туфлях ходить!»
…и внезапно — глаза.
Он увидел чьи-то глаза, прямо напротив своих глаз.
Неллия стояла рядом с ним и смотрела на него с необычной для ребёнка, почти что взрослой жалостью.
— Там вода? — спросила она.
И добавила:
— Очень холодная?
— Очень, — согласился Нурис.
И закашлял.
— Неллия! — позвала девочку мать. — Пошли быстрее! А то опять потеряешься!
Девочка вздохнула и приложила ладонь ко лбу Нуриса.
— Жар, — уверенно сказала она.
И, показав на озеро, снова спросила:
— Там плыть не надо? Я не умею!
Нурис отрицательно помотал головой.
— Иди к маме, — попросил он девочку. — Я пока тут…
И он, откинув голову, прислонился спиной к камню.
«Вспомнить бы, у кого тут грелка была…»
Нурис закрыл глаза. Кажется, на какое-то время сон сморил его — под мерный шелест подошв и плеск воды.
Кто-то осторожно потряс его за плечо.
— Командир!
Нурис с трудом открыл клейкие веки.
— Командир, — шёпотом повторил склонившийся над ним Боггер. — Из гражданских человек десять осталось. Шесть взрослых и четверо детей. А из бойцов — только мы с тобой, и ещё мужик этот, шахтёр. Он последним хочет уходить, ну и я не возражаю. Думаю, и ты не будешь против.