Квартира действительно была шикарной.
Наташа даже растерялась.
— Вам нравится? — спрашивал человек.
— Чудесно! — искренне отвечала Наташа. — Такая большая! Это для двоих многовато.
— Это не для двоих. Это для вас.
Окна выходили не на улицу, а в парк, видны были аттракционы, деревья, озеро, танцплощадка.
— Танцплощадку уберут, — сказал человек, проследив за Наташиным взглядом.
Потом ей выдали ордер на квартиру, ключи, снова посадили в машину и отвезли в особняк Багина.
В половине шестого Иван Степанович привез ее на вокзал.
«Настоящая принцесса, — подумала Наташа, вспомнив прозвище, которое дали ей жители города, узнав, что она невеста Андрея. — Приятно? Приятно».
Вокруг Ивана Степановича суетился начальник вокзала, шутил, балагурил…
«Ну вот и все. Такое чувство, что я больше никогда сюда не приеду». Она вспомнила, о чем думала, когда подъезжала к Верхневолжску. Об убогости провинциальной жизни, о людях, прожигающих бездарно свою жизнь, о контрасте со столицей. Она тогда так и не ответила на вопрос — кто виноват? Теперь она знала — столица и виновата. Это она тащила из провинции все лучшее — мясо, молоко, машины, хлеб, овощи. Это Москва сосала из России силы. Она в своем великолепии и довольстве забывала о тех, кто кормит ее, одевает и обувает.
Но одного Москва высосать не может, как ни старается, — душу вот этих тихих маленьких городов, их теплоту и великую мудрость долготерпения.
Поезд опоздал.
— Вы там пишите, не забывайте, — в который уже раз напоминал тесть. — Может, соберусь и приеду к вам.
Наташа стояла у открытого окна, улыбалась Ивану Степановичу и ждала, когда же наконец она поедет, когда окончится эта мука — ее свидание с прошлым.
Наконец поезд тронулся. Багин помахал рукой, повернулся и пошел к вокзалу.
«Вот и все, — подумала Наташа. — Вот и все…»
— Денисова! Денисова! Наташка! Я здесь!
По перрону летела Машка Кулешова, размахивая букетом цветов и сшибая на бегу провожающих.
Наташа высунулась из окна и помахала рукой.
Машка поняла, что поезда ей уже не догнать и бросила букет вслед уходящему составу.
Цветы рассыпались на лету, несколько из них попали в открытые окна другого вагона.
Наташа махала рукой, пока Машка не скрылась из виду, а сама плакала.
Все-таки ей жаль было расставаться с детством.
Почему-то теперь она была не так уверена, что никогда сюда не вернется…
Наоборот, ей казалось, что здесь осталось для нее что-то очень важное, неузнанное, неувиденное, неуслышанное…
Нет, она сюда еще вернется…