– Какой я тебе брат?! Шакал тебе брат! Пшёл вон!
Азербайджанец испарился в мгновение ока. Батя и отец Юрки дружно закурили, а мы с Ингой решили, что до десяти часов быстрым шагом до её дома дойти всё же успеем. Опоздали всего на пять минут, в подъезде на прощание Инга одарила меня сочным поцелуем.
– Какой же ты у меня…
– Какой? – переспросил с улыбкой, глядя в её лучащиеся счастьем и любовью глаза.
– Храбрый, – выдала она после секундного раздумья.
– Ты тоже храбрая, в Москве грабителя сумкой лупила, и сейчас вот помогла нам разобраться с абреками.
– Да ладно, только и сделала, что за помощью сбегала.
– А потом, как водится, в качестве орудия возмездия применила сумку, в которой помимо косметички вмещаются пара кирпичей.
Инга не выдержала, прыснула, зажал рот ладошкой.
– Ой, ну вот не надо… Мы вообще втроём были с твоей мамой и мамой Юры. А этот… который со мной танцевал, был раздавлен морально.
– Ого, слова какие знаешь!
Я снова потянулся к её губам. Что поделать, нравится мне целоваться с красивыми девушками, особенно когда они готовы ответить взаимностью. Так что домой Инга вернулась примерно с получасовым опозданием.
В воскресенье мы совершили семейный вояж к бабушке. Даже отец поехал, хотя и пытался увильнуть, заявляя, что у него после вчерашнего застолья болит голова. Ага, а ночью, как я и предполагал, это не помешало им с мамой… В общем, они начали, выждав примерно двадцать минут после того, как я закрылся в своей комнате. Но сон ко мне после яркого на события дня и вечера в частности не шёл, а потом ещё эти пыхтения из зала вернули меня мыслями к Инге, и рука сама потянулась к промежности. Но силой воли всё-таки сдержался. Тем более у нас завтра вечером свидание на моей территории и, подозреваю, мы будем точно так же пыхтеть, я во всяком случае. Женщинам что? Лежи и получай удовольствие, а нам, несчастным мужикам, приходится напрягаться так, что иногда после постельных утех чувствуешь себя как после хорошей тренировки. Недаром многие «сердечники», особенно в возрасте, не рассчитав силы, окончили свою жизнь на лежавших под ними девицами.
Предчувствия меня не обманули. Сначала-то мы попили чайку на кухне с пирогом, который мама напекла и дал бабушки, у которой мы были днём, и на домашних. Классный пирог, с луком и яйцом, с хрустящей корочкой после того, как мама немного подержала его в духовке перед приходом Инги.
Потом мы в моей комнате немного послушали «вражеские голоса», поговорили о премии «Грэмми», где мне могло что-нибудь обломиться, ну а дальше… Дальше мы устали терпеть и принялись срывать друг с друга одежды. Прозорливая мама, сдернув отца с его любимого дивана, потащила того в кино, и мы могли не ограничивать себя в силе издаваемых нами стонов и криков. Нет, орать во всю силу лёгких, конечно, не стоило, всё-таки не в бункере находимся, хоть дом и «сталинка», но ежели как следует завопить – сбегутся соседи. Но нам и не требовалось вопить, не орать легли на кровать, а получать удовольствие.