— Вот какова ваша благодарность, герцог, — ядовито произнес Анри, помогая мне удержать равновесие. — Если бы не Вилли, я бы с огромным удовольствием стер вас в порошок. А теперь, будьте так добры, проведите нас через пустоту ко мне домой, потому что точный адрес называть не стану. Не хватало мне еще ваших людей под дверями.
Волк снова стал человеком. Этьен выглядел растерянным и убитым.
— Я не умею, — сказал он. — Пустота меня не пускает. Поэтому так и волнуюсь за Вилли. Если что-то пойдет не так, я не смогу ему помочь.
Анри вздохнул и убрал волосы со лба. Он смотрел на Этьена с такой ненавистью и презрением, что мне стало жутко. Но тем не менее сказал:
— Хорошо. Идем.
— Клянусь, что мои люди не побеспокоят вас, граф, — запоздало произнес герцог.
— Снова на «вы»? Ну-ну, — промолвил Анри, не оборачиваясь, и вышел из комнаты.
Мы бросились следом. Наверное, за эту ночь у Дареаля прибавилось седых волос — таким измотанным он выглядел. Я на всякий случай держался между ним и Анри, но брат молчал. Видимо, сказал все, что хотел. Он шел быстро, так, что мы едва успевали за ним. Оказалось, что новое жилище Анри располагалось не так уж далеко — через четверть часа мы были на месте. Поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж, Анри открыл дверь. Герцог едва сдерживался, чтобы не убрать с дороги хозяина квартиры. А когда мы вошли в гостиную, то увидели Вилли. Он спал на диване, укутавшись в плащ Анри, и пару раз тихонько всхлипнул во сне. Этьен тут же бросился к нему, а я наблюдал за братом, но никак не мог понять, о чем он думает.
— Папа? — сонно спросил Вилли. — Что ты здесь делаешь?
— Вильям! — Этьен прижал сына к себе и что-то тихонько говорил в русую макушку. А Анри развернулся и пошел в соседнюю комнату. Я подумал — и пошел за ним. Брат сел за стол, опершись спиной на стену и прикрыв глаза. Тоже утомительный день?
— Он скоро отсюда уберется? — неожиданно спросил Анри, не меняя позы.
— Думаю, да, — ответил я, присаживаясь на свободный стул. — Спасибо, что пришел.
— С герцога станется за ночь разнести столицу, чтобы найти своего волчонка.
— Его можно понять. Все-таки последние оборотни. На них охота не закончится никогда.
— А на нас?
Анри все-таки посмотрел на меня. Нет, это была не усталость. Скорее опустошенность, вот что было в его взгляде.
— Мы ее прекратим, — ответил я. — Но один ты ничего не сможешь.
— Смогу. Я бы предпочел, чтобы ты уехал, только ведь откажешься.
Я кивнул. Конечно, откажусь. Тем более что так и не нашел г, Лиз. Потом подумал, какими словами меня сейчас вспоминает Роберт, и стало смешно.