— Этот человек… будто меня загипнотизировал, — пыталась подобрать слова, чтобы поделиться с Пьером произошедшим, но при этом не сболтнуть лишнего. — Я сама с ним пошла. А затем оказалось, что он считает себя сыном Виктора Вейрана. Его зовут Андре Варне.
— Что ему было нужно? — угрюмо спросил Пьер.
— Поговорить с Анри, и он решил, что таким образом разговор точно состоится.
— Снова этот Анри! — вспылил Пьер. Его гнев читался так же явственно, как и беспокойство минутой ранее.
— Если бы он не пришел, меня бы уже не было в живых, — сказала я, потому что тон магистра больно уколол. Да, я злилась на Анри, чувствовала себя обиженной, но слова Пьера восприняла на свой счет. А он распалялся все больше:
— Ты понимаешь, что находиться рядом с ним опасно? Пока что от твоего жениха… бывшего жениха больше проблем, чем пользы.
— Неудивительно, — старалась хоть как-то оправдать любимого человека. — Все-таки он год провел в пустоте.
— И что с того? Хоть год, хоть век. Я не понимаю, почему ты так держишься за него, Полли.
— Я уже тебе говорила… — пыталась остановить несущуюся на меня лавину, но Пьер и не собирался сдерживаться.
— Да, я помню. Что любишь его. Но любовь должна быть взаимной, Полли. Этот тип Андре мог покалечить тебя, убить. Где был твой возлюбленный во время похищения? Занимался своими делами? Где он сейчас?
Во мне начинало закипать возмущение. Я и сама понимала все то, о чем говорил Пьер, но никому не позволила бы вылить на голову Анри такую грязь! Будь магистр хоть трижды прав.
— Хватит!
Магия будто вспыхнула вокруг меня золотистым облачком. Пьер отшатнулся и вытаращился так, что стало не по себе.
— А, теперь мне все ясно. — Его голос наполнился ядом. — Ты решилась пройти настоящую инициацию. Что ж, хотя бы в этом вопросе граф Вейран поступил великодушно — тебе нужна магия, раз уж он лишился света.
— Это не твои заботы. — Почувствовала, как краска прилила к щекам, и стало тяжело дышать. — Я люблю Анри. И ты всегда это знал. Почему тогда ведешь себя так, как будто ревнуешь?
— Потому что я тоже люблю тебя, Полли! — выпалил Пьер. — И тебе это известно. Мне больно видеть, как ты страдаешь из-за этого типа. Он недостоин любви. Он вообще ничего не достоин!
— Почему?
Пьер замолчал. Видимо, сам не ожидал такой вспышки злости. Тяжелее всего было признавать его правоту — что бы ни говорил Анри, я не понимала его, не чувствовала, что он любит меня по-прежнему. Точнее, ощущала это ночью, но к утру все растаяло, как сон. А Пьер — вот он, руку протяни. Мечта моей матушки: и титул, и власть, и даже красота, пусть и несколько потусторонняя. Но я ведь не она. И мне плевать и на титул, и на все прочее. Даже если бы у Анри не осталось ничего, что бы это изменило? Проблема была не в средствах, а в нем самом. В том, что он не хотел или боялся видеть меня рядом.