Только я уже не слушал. Роб? Здесь? Откуда? Эх, я снова не вышел на связь! Но было не до того. А я уже летел вниз по лестнице через две ступеньки, чтобы увидеть в гостиной знакомую фигуру в черном.
— Роб!
Никогда не думал, что буду так рад видеть Гейлена. Но сейчас едва не лопался от счастья. Похлопал по плечу, не обращая внимания на мрачную, недовольную физиономию. Роберт есть Роберт, его не изменишь.
— Надо же, ты жив, Вейран, — язвительно заметил он. — Вчера даже ночью на связь не вышел. Или передумал искать Лиз?
— Прости, — затараторил я. — Ты просто не представляешь, какой дурдом тут творится! Идем лучше в мою гостиную, расскажу.
И потащил Роберта наверх, чтобы нам уж точно никто не помешал поговорить. Навесил на дверь парочку заклинаний для верности, и мы расселись в креслах. Я даже забыл предложить ему угощение. Да и Роб явно не за этим пришел.
— Так почему ты здесь? — спросил я, едва убедился, что никто не станет нас беспокоить. — Очередной сюрприз от начальства?
— Если бы. Исключили меня, Вейран, — мрачно ответил Роб. — Так что ситуация скверная на самом деле.
— Исключили? За что? — Я не верил своим ушам.
— Атаковал магией одного придурка, не сдержался. Но, думаю, его специально ко мне подослал Рейдес, когда понял, что я ищу его тайник.
— Роб, но как же так! Ты не мог сдержаться?
— Он бы нашел другой способ. Понимаешь?
И Роб с силой ударил по подлокотнику, а кресло жалобно запело.
— И что тебе сказали дома? — спросил, уже предполагая ответ.
— Я туда еще не дошел, — признался Роберт. — Трусость, конечно, но как подумаю, что придется выслушать от отца, так и идти никуда не хочется. Оставил вещи на постоялом дворе. Сначала решу, что буду делать дальше, а потом уже осчастливлю родителей своим возвращением.
— Так оставался бы у меня. Места много.
— Ага! — Роберт едва не подскочил с кресла. — Хуже, чем новость об исключении, папаша воспримет только то, что я с тобой общаюсь, а не закопал на ближайшем кладбище. Но я пришел не жаловаться на судьбу, конечно. Вот.
Он протянул мне небольшой листок, явно вырванный из тетради, — всего лишь уголок страницы. Я развернул его и прочитал рваные, торопливые, но настолько знакомые буквы:
«Люблю тебя, Фил. Очень-очень! Береги себя».
Сердце будто остановилось. Это писала Лиз, сомнений быть не может. Стало тяжело дышать. Наверное, я побледнел, потому что Роберт встревожился:
— Эй, Вейран, похоже, воздух свободы не пошел тебе на пользу!
— Ты все-таки нашел тайник, да? — спросил я.
— Нашел, — приосанился Роб. — И снял защиту. Так что видел я твою Лиз, правда, всего минутку, папаша бдит. Она в порядке, все глаза проревела и грозит родителю немыслимыми карами, но он дочурку не слушает и не выпускает. Занимаются с ней, как я понял, индивидуально, так что часть профессоров знает, и больше никто.