Марина сжала руки и больно впилась когтями в кожу, стараясь заглушить оглушительное сердцебиение. Шип розы в руке уколол ладонь. Марина дернулась и растерла кровь.
Дима подошел ближе к матери и наклонился. Никто не слышал, произнес ли он ей что-то или нет. Это был их последний секрет.
Он отступил на пару шагов и недрогнувшим голосом произнес: “Sit tibi terra levis”8.
Взмахнув подолом мантии, он склонил колено перед Видящим. Старейшему подали венец, что он водрузил на голову Диме. Видящий поднял кинжал и отработанным движением полоснул им свою ладонь. Струйка крови наполнила кубок. Дима принял и пригубил ее.
Вмиг все розы, начиная с оставленной Димой на груди Ирмы, окрасились в синий цвет. Марина резко выдохнула и уставилась, как алые лепестки розы, что она держала в руке, с краев посинели. Красный цвет обратился в синий.
Гроб вспыхнул синим пламенем. Марина испуганно дернулась, но паники не было. Все молча смотрели как лютое пламя пожирает тело Ла Дэвлесс. Черная дымка поднималась к сводам, а запах гари ударил в нос. Марина сглотнула, и разом все прекратилось.
Адское пламя за несколько секунд поглотило гроб, оставив после себя лишь пепел.
Ирма Аскендит теперь была отнесена к Святым Дома Красной Розы.
Дима встал с колена и все встали следом.
Видящий взметнул руки к нарисованному небу и уже на понятном английском попросил поприветствовать нового Ла Дэвлесс Дома Красной Розы Дмитрия Артура Александра, наследника крови Аскендитов.
Закончилась церемония принятия Власти. Все высыпали на лужайку у собора. Шатер, что раскинулся неподалеку, был заполнен закусками, пуншем и инструментальной музыкой, но мало кому хотелось праздновать. Для Марины вообще казалось дикостью одномоментные похороны и коронация.
По гулу у собора, она поняла, что вышел Дима. Все кланялись ему. Каждый хотел что-то важное ему сказать, хотя скорее напомнить о своем существовании. Дима спокойно общался с каждым, неминуемо двигаясь в сторону Марины.
За четыре метра от нее он, наконец, при разговоре уловил ее взгляд. Марина улыбнулась. Он был все еще в венце, что придавало ему и без того нереально красивому лицу, сказочную внешность. Дима прервал разговор на полуслове и подошел к ней.
– Привет. Прости, что не встретил тебя.
– Все хорошо. Ты и не должен был.
Вблизи она смогла осмотреть венец. Тонкий золотой металл образовывал всевозможные узоры, по всему периметру их украшали кровавые рубины и только на лбу каплевидной формы голубой камень горел огнем. Марина вздрогнула и рукой поймала камень на шее.
Дима ухмыльнулся: “Да, – говорил его взгляд, – камень тот же”.