Живот обжигало. Кровь заливала рот.
Дима позволил себе посмотреть в лицо Евы и, наконец, разрешил своему сердцу сжаться от боли.
– Ева. Я пришел слишком поздно… – захлебываясь кровью, прошептал он и, не размыкая рук, прижал к себе. Голова Евы безвольно повисла. Он прижался губами к уголку ее приоткрытого рта. И вдруг подсознательно, каким-то внутренним чутьем почувствовал слабое дыхание.
– Ева! – Дима прижал ухо к ее груди и услышал слабый, тихий стук сердца. Она была жива! – Ева! Ева!
Дима закашлялся, забрызгивая кровью белую кожу Евы, и завалился без сил на бок в мягкий снег.
С каждым взмахом ресниц, его зрение сужалось. Он видел только лицо Евы. “Так много времени прошло, а ты все так же красива, – с горечью подумал он. – Прости меня… Я должен был знать, я должен был бороться за тебя до конца, а я жил своей жизнью так и не зная, что ты была все это время здесь”.
Борясь с подступающей темнотой, Дима откинулся на спину и посмотрел в светло-серое небо, проступающее сквозь голые ветви деревьев. Снег вперемешку с пеплом хлопьями летел сверху, подобно маленьким ангелам.
Изображение пульсировало и темнело. Сила телекинеза отпустила рану на животе, и кровь окрасила снег под ним.
Дима перестал чувствовать боль и замер в благоговении.
Как хорошо умирать в снегу. Холод забирал все… боль, грусть. Он замораживал мысли и чувства.
“Ну вот и все…”
Веки смежились. Из-под ресниц выскочила соленая капля и рухнула в холодный снег, оставив после себя миниатюрную воронку.
Очнувшись, Марина долго не могла понять где находилась.
До сознания медленно доходило размеренное пиканье приборов. Она повернула голову на окно: сквозь жалюзи солнце било в глаза.
Она дернулась и попыталась сесть, но плечо вспыхнуло от боли. Стон вырвался из горла.
“Дима. – Сердце тревожно задрожало: – Он жив?”
Отключив капельницу и датчики, девушка спустила ноги на пол. Голова пошла кругом – она судорожно схватилась за кровать. Плохо различая предметы, она ударилась об угол тумбочки и, не удержав равновесие, упала на колени. Тело было словно ватное и плохо слушалось.
Она дошла до двери и выглянула в узкое окошко. Охранник стоял по ту сторону. Марина не знала что именно он дел: охранял ее, или охранял всех остальных от нее, но ошейника на шее не было.
Марина закусила губу, раздумывая как найти Диму.
В кончиках пальцев она ощутила покалывание. Ухмылка искривила ее лицо. Она столкнула пустую вазу и с безразличием проследила, как керамика разбилась вдребезги.
Охранник ворвался в палату, вытаскивая пистолет.
Марина шире улыбнулась и щелкнула пальцами. Молния от лопнувшей лампы ударила в него.