- Сказано ж тебе, - огрызнулся жом Кролик. - Денег сейчас нет. Летом на деньги обменяешь, в Звенигороде...
- Летось... кушать-от сейчас всем хочется... и иде тот Звенигород? А иде мы...
Жом Кролик скрипнул зубами.
- Твой ответ?
- Ты мне денег дай, жом. А уж мы найдем, что продать...
Хитрый взгляд старосты стал последней каплей.
От сильного удара дед улетел спиной вперед, только лапти в воздухе мелькнули. А дальше...
Два десятка человек.
Два десятка ружей.
Крепкие мужики... навалиться всем миром?
А вот что-то мир иногда наваливаться и не спешит... каждый о своей шкуре думает, и о своей семье, и... вдруг пронесет?
Не пронесло.
Крестьян согнали на главную площадь - всех. Там и держали под прицелом пулемета, благо, выдавался и такой на отряды. А освобожденцы шли по домам, отмечая - вот этот богаче, вот этот беднее...
Понятно же, где богаче - там мироед...
Кому-то понравился платок.
Кому-то подсвечник...
Кто-то залез за икону в поисках денег... полетела на пол лампадка, жалобно зазвенело, разбиваясь, стекло...
- Что ж вы делаете, ироды!?
Фельдшер.
Пьяный в темную голову, бесстрашный и решительный.
За свои инструменты, приглянувшиеся мародеру, он готов был и зубами грызть... и так что пропало...
Ошарашенный солдат Свободы отступил на шаг. Фельдшер наступал, расхристанный, пьяный, вонючий, но яростный и наверное, опасный.
- Не смей трогать, ты, ...!
Растерянность сменилась злостью, злость - действием.
Выстрел в деревенской тишине прозвучал громом небесным.
- Убили!!! - заголосила одна из баб - УУУУУБИИИИИИИЛИ!!!
Прасковья себя особо умной не считала - не с чего. А только увидев солдат за околицей, она мальчишек сразу из дома выпихнула.
Вспомнились слова той странной торы.
Придут.
Хлеб отберут, убивать будут, грабить, жечь...
Ничем ты это не остановишь, только себя и детей сберечь попробуй...
И Прасковья выпихнула мальчишек из дома быстрее, чем сообразила, что делает.
- Бегите в наш схрон! Там прячьтесь, пока я сама за вами не приду! И не смейте возвращаться!
Ванятка с Васяткой метнулись мышами, бегущими от кошки.
Они не помнили слов странной гостьи. Но страх в голосе матери был убедительнее любой памяти. Страх - и ее глаза.
Жуткие, темные...
Когда приходит беда, птица уводит врага от своего гнезда. Притворяется раненой, припадает на крыло...
Прасковья не может сбежать - ее будут искать. Но ее детей не найдут. Она скажет, что отослала их в соседнюю деревню.
И... не удержалась.
Стукнула к соседке.
- Мотря, детей и хлеб спрячь!
Послушается ли, нет ли... а все одним грехом на душе меньше будет!
***
Когда начали стрелять...